– Я могу как-то помочь?
Не думала, что настолько удивлю его своим вопросом. Для меня же это было обычным делом, заниматься всем по хозяйству. Ерохин никогда дома ничего не делал сам. После, когда он нас бросил, я всегда работала и про дом не забывала. В выходные генеральная уборка. Когда успеваю, готовлю сама. Если моя бабуля не возражает. Сейчас на пенсии она с удовольствием занимается обедами и ужинами, и редко подпускает к плите меня с девочками. Хоть иногда и может поворчать, что мы лентяйки. Я несколько раз пробовала с ней спорить, но каждый раз выяснялось, что готовлю я плохо и совсем не то, что у нее было запланировано на тот самый день. В общем, проще было признать свою «неправоту», чем спорить.
Но в случае с мужчиной я не вижу препятствий. Как раз наоборот, он скорее всего ждет, что готовкой займусь я.
– Нет. Не думаю, что ты сможешь управиться с рыбой лучше меня.
Сперва мне очень захотелось обидеться, но уже очень скоро я обрадовалась, что мне не пришлось заниматься ужином. Эту рыбу я действительно не знаю. К тому же она еще была живой. Халмар, этот мужчина, который в Липецке казался таким непонятным, ледяным, чужим, внезапно перевоплотился в человека. Как только рыба попала в его руки, начались чудеса. Я не видела ни одного человека, кто бы так ловко и в такие короткие сроки мог почистить рыбу. Нож буквально сделал несколько надрезов, несколько раз взлетел над рыбой, раз-два и тушка полностью очищена. Я настолько не поверила в то, что увидела, что даже решилась подняться на ноги, покинуть свое теплое убежище и подойти к столу, у которого стоял швед по происхождению, но норвежец по натуре младший и теперь единственный Хогберг.
Наблюдая за ловкостью его рук, я лишь сейчас заметила, насколько толстая на них кожа. Это руки далеко не офисного человека. Взять хотя бы Обольщевского. Он еще не прикоснется к ножу, а уже порежется. Если не дай бог взмахнет метлой разок-другой, натрет мозоль. У него руки холеные и как минимум несколько кремов в ящике рабочего стола, а то в наших нелегких липецких условиях кожа трескается.
Вспомнились руки моего Ерохина. На них кожа тоже толстая. Он хоть тунеядец дома, но на заводе работает руками. В придачу к толстой коже, у моего бывшего всегда чернота под ногтями, как следствие того, с чем именно он работает.
У Халмара другие руки. Большие ладони, длинные пальцы, аккуратные ногти. Полное отсутствие украшений. Эти руки действуют уверенно, напористо, быстро. Мне внезапно подумалось, что руки и вправду слишком многое могут рассказать о человеке и о его характере. Почему-то вдруг захотелось свои спрятать к себе за спину, что я с успехом и сделала.
– Как называется эта рыба? – спросила осторожно.
– Сайда. О рыбе ты не читала?
– Нет. О рыбе не читала.
– Это хорошая рыба, простая. Иногда можно поймать экземпляр длиной до метра или больше.
Повисла пауза. Халмар не обращал на меня внимания. Он полностью был занят тем, что делал. Я огляделась по сторонам. Все же… у меня так не получается.
– Я все-таки… может быть могу лук порезать или еще что-то?
Швед выдержал паузу, пока не оставил рыбу, достал из духовки сверкающий противень и не смазал его сливочным маслом. Это выглядело незабываемо. Сперва вымыв руки, он взял двумя своими длинными пальцами кусок масла и провел несколько раз по металлической поверхности. Только те самые руки, которые без каких-либо сомнений жестко умертвили рыбу, отрезали той голову, теперь мягко и плавно будто бы ласкали поверхность противня. Мои наблюдения за его действиями, прервал безжалостный вопрос:
– Как давно на самом деле ты знакома с Русланом?
– Как… А почему… Да, с того же дня, что и с вами.
– И раньше вы не виделись?
Он спрашивал даже ни разу не подняв голову и не посмотрев на меня. Не могла понять, почему он снова решил помучить меня этими странными вопросами. Неужели на предприятии что-то пропало? Он подозревает в этом Бесихвастова и… меня? Или речь идет о чем-то другом?
– Нет.
– Как давно вы встречаетесь?
В общем-то, этот вопрос был и ответом на мои собственные вопросы. Ну, тут хотя бы была логика.
– Мы не встречаемся. Но я понимаю, откуда такой вопрос. И вы в праве интересоваться этим, я понимаю политику, при которой запрещены служебные романы. Руслан Константинович дважды подвез меня. Первый раз с работы до школы, в которой учатся мои дочери. А второй раз он подхватил меня на автобусной остановке у моего дома. Я ждала автобус, он ехал по этой же дороге на предприятие. Остановился и предложил подвезти. Это все. В момент, когда соглашалась чтобы Руслан Константинович меня подвез, полностью отдавала себе отчет, что могут поползти слухи. Но в тот момент отказать ему было довольно сложно. Он притормозил у самой остановки, где стоянка запрещена, сразу за ним подъехал автобус и начал сигналить. Это было не лучшее время для долгих объяснений. Было проще сесть в машину тем более, что нам обоим надо было в одну сторону.
Глава 27
– Ты рассказываешь очевидное.
– Но так и есть.
– В вашей стране считается нормой спать с начальством?
– Что…
Кто-то перекрыл вентиль в трубопроводе, по которому я обычно получаю порции оживляющего воздуха.
– В любой стране происходят служебные романы, – постаралась отреагировать как можно более невозмутимо. В конце концов, он считает себя правым – проверять работников своей фирмы на неподобающее поведение. – Но повторяю вам, ничего подобного не было. Я и вас…
– Что? – он все-таки оторвался на мгновение от своей рыбы. Так, бросил на меня кроху своего внимания.
– Я и вас бы не угощала. Но в моем понимании вы сделали слишком дорогой подарок для обычного коллеги. И…
– И?
Обида. Обида нахлынула на меня как трехметровая волна в океане и накрыв с головой утащила на самое дно. Я отвернулась. Придется признаваться, иначе он бог знает, что себе выдумает. Как на допросе у спецслужб! Однако такое бывает и его можно понять. Сама села в машину, сама пирог принесла. Никто, как говорится, в спину не толкал.
– И мы с вами познакомились немного раньше. Я чувствовала к вам симпатию и… благодарность.
Мои щеки высохли от нестерпимого жжения как при аллергии – настолько этот разговор стал для меня неловким. Сам же миллиардер внимательно меня слушал. О, да. Теперь все его внимание было поистине моим!
– У нас не принято делать подобные подарки. Мне даже бывший муж ничего такого не дарил. Я понимала, что у вас другое воспитание, в Европе принято помогать людям…
– Ты что-то говорила про симпатию, – перебил он меня.
Повернулась к нему спиной. Господи, в каждом нормальном доме должен быть люк в погреб, вот наступить бы сейчас на такой и провалиться. Было бы очень своевременно.
