– Пропустила не только ты, – моя бабушка тоже вышла к нам. – Светлана, мы все в полном шоке. Пойдем, я тебя чайком напою со скандинавскими угощениями. А тебя, – бабуля строго посмотрела на меня, до сих пор закрывавшую рот ладонью, – ждет посетитель. В твоей комнате. Плакаты твои разглядывает.
Они скрылись в одной стороне, я же отправилась в другую. Как же скрепит в нашем доме пол… Как же скрипит моя дверь и как… какая у меня маленькая комната.
– Скажи, что ты просто привез чайку и сейчас уедешь навсегда, – произнесла, застыв на пороге.
– Уеду, – подтвердил тот, кого я уже не надеялась увидеть и услышать запах ледяного моря, всегда и всюду окутывавший его. – И ты уедешь. Я все подготовил, дело осталось за документами.
– Я не поеду. У меня дети и бабушка. И…
– И?
– Ты не сдержал свое обещание.
– Ты слишком увлеклась, Вера.
Я прикрыла веки, как только его ладони и пальцы знакомо сжали мои плечи.
– Ты говорила о шансе. Мы его получили и использовали. Чего еще ты хочешь?
– Море.
– Ты получишь его. Но не в качестве посмертного подарка. А в качестве свадебного и…
– И?
– Летом.
Его дыхание согрело мою шею и Халмар прошептал:
– Не испытывай судьбу, Вера. Не играй в эти романтические игры. Ни я, ни море не поймем этого.
– Я не буду играть, Халмар, – я раскрыла, наконец, свои глаза и посмотрела на него.
Я не буду играть. И не буду убегать. Я уже давно живу только ради него. Я приняла поцелуй жестких губ с восторгом и жаждой. Бабочки проснулись и взмыли вверх, прокатив волну радости по всему моему телу.
– Но я не одна, помнишь? Дочки, бабушка…
– Нет.
– Что нет?
– Еще и Гарди.
– Кто?
– Птица.
– Ты назвал ее Гарди?
– Его. Это значит «защищенный». Он не может летать – отныне мы все его единственная семья.
Конец
