– Хорошо, Аделаида Марковна, я приеду. До встречи.
Я положила трубку и развернулась к непосредственному начальнику:
– Рустам Николаевич, отпустите меня сегодня на часик пораньше? Меня снова в школу вызывают, надо успеть к пяти…
Обольщевский повернул голову, но его глаза с легким косоглазием так и не состыковались на моем лице.
– Радость моя, конечно, отпущу! Бесихвостов тоже не будет возражать! А еще пожалеет, и велит премию тебе выдать, – он произнес это настолько елейным тоном, что дальше мог бы не продолжать, мысль была ясна. Поспешила я. – Если хочешь лишиться этого места, конечно, иди! Но я тебя прикрывать не стану! Верочка, скажи честно, ты решила меня добить этим утром, и плюс к чертовым пертурбациям, к снегу на дорогах, из-за которого я сегодня чуть не влетел в чей-то гелик, решила добить и довести до инфаркта?! Звони своему бывшему, пусть сходит в школу в кои-то веки! А сама сегодня и минимум весь месяц по струнке ходи! У нас сейчас с тобой проверка за проверкой пойдет! А ты пораньше с работы?! Совсем, баба, ума лишилась?!
Он покраснел, побагровел, покрылся пеленой пота и тяжело задышал. Черт. Как бы не было противно, а ведь он прав. Что же мне делать? Набрать Аделаиде Марковне и извиниться, просить прийти в другое время? Нет, она ждать не будет. Позвонить Ерохину? Как же! Он никогда мне не помогал и девочки его мои не интересовали, с чего бы сейчас чему-то измениться? Че-е-ерт.
Развернулась обратно к своему монитору. Взгляд зацепил фотографию яхты у меня на стене. Белая яхта была сфотографирована в одном из знаменитых фьордов близ Норвегии. Это очень старое фото, ему уже лет десять. Да… точно десять лет. Оно порвалась с одного конца, я нашла в сети туториал и запаяла его в пластик. Обычный пакет и утюг. Это хорошее воспоминание. Согне-фьорд, один из тысячи норвежских фьордов, и один из самых красивых. Второй по величине в мире, его длина двести четыре или двести пять километров – половина пути от нашего Липецка до Москвы. Потрясающая долина и горы, которые отражаются в зеркальной поверхности воды. Этот фьорд начал образовываться более двух с половиной миллионов лет назад. Как же я хотела там побывать и все увидеть собственным глазами! Надо же, когда-то у меня был шанс. Даже билет, который висит дома, в моей комнате на стене, точно так же запаянный в пластик. Мама говорила, что я зря не поехала тогда. А я не могла! Как? При всем желании, у меня бы это не получилось.
Мне было в ту пору двадцать лет. Я мечтала о яхтах и путешествиях по фьордам. Читала о них все. Но эти мечты были недосягаемы, для меня, для обыкновенной липчанки. В то время в моей жизни появился Ерохин. Я без памяти влюбилась и в то же время случайно наткнулась на одном из сайтов на викторину. Розыгрыш поездки в Норвегию. Для участия нужно было всего-то ответить на сотню вопросов о фьордах и яхтах за определенный отрезок времени. А еще почему-то участвовать могли только девушки и женщины. Начиная от восемнадцати лет. Мне показалось это странным, но я все равно участвовала. Потратила час и… через несколько недель мне пришло сообщение, что победила! Вот оно! Я скакала по дому от радости. Так доскакалась, что меня вырвало. Потом еще и не раз. А на следующий день узнала, что беременна. Так моя мечта умерла. Билет пришел по почте. В письме была открытка и еще маленький значок, синяя пуговица с изображением крохотной белой яхты по центру. Меня ждали в Норвегии, в этот же момент моя необычная беременность выворачивала меня наизнанку – роды близняшек молоденькой дурочке дались очень нелегко.
Жалею ли я, что не поехала? Изменилась бы моя судьба, если бы отправилась в то долгожданное и невероятное путешествие? Не могу знать. Но какими бы ни были мои проблемы сегодня, я так или иначе благодарна судьбе за подарок в виде моих Ленки и Кати. Десять лет назад я пообещала себе, что когда-нибудь накоплю достаточно и все же отправлюсь посмотреть на фьорды.
Задумчиво провела пальцем по фотографии яхты на стене – да, уж… пока это обещание мне не удалось реализовать в жизни.
– Ерохина, звони бывшему, не терзай мои нервы! Успокой меня, что ты сегодня не соскочишь и не заставишь отчитываться и краснеть перед новым начальством.
– За что краснеть перед новым начальством, а, Обольщевский?
Мы с начальником синхронно задрали головы – на пороге материализовался мужчина в кричащем бежевом в золотую полоску костюме. Мне показалось, что я его уже где-то видела. Хотя, это не удивительно. В Липецке так или иначе все друг с другом сталкивались. Вполне может быть, что на прошлой работе…
– А вы кто? – помахал в мою сторону пальцем пришедший.
– Ерохина, Вера Андреевна, – Рустам Николаевич подпрыгнул со своего места. – Помощница моя. Бумажных дел у нас на предприятии много, трудимся все вместе.
Новый начальник приподнял бровь и потер подбородок:
– Ерохина, значит? Запомню. Так, Обольщевский – у вас есть уже хоть какие-то бумаги, которые вы можете мне отдать?
– Никак нет… я же только что вернулся с планерки, Руслан Константинович.
Позади, как я понимаю, Бесихвостова, нашего нового директора, возник другой человек. А вот его я точно уже успела где-то увидеть. Только теперь, в теплом свитере и брюках, он выглядел несколько иначе, чем утром в спортивном костюме. На пробежке его бледные щеки горели, сейчас же матовая кожа стала совсем ледяной. Как, впрочем, и взгляд. Его короткие светло-русые волосы больше не скрывала вязанная шапка, сейчас он был в меру аккуратно причесан и гладко выбрит. Кто он? Секретарь Бесихвостова? Почему же тогда в джемпере? На пиджак денег не хватило? Я только теперь подумала, что могла ошибиться – в парке на пробежке его одежда могла быть простой именно потому, что она таковой и являлась. Я не думаю, что Руслан Константинович нанял его за большие деньги.
– Хотя, погодите… Вот папка, здесь кое-что есть, да, Вера Андреевна?
– Эту папку передала Светлана, – подтвердила я и повернулась ровно в тот момент, как произошла настоящая катастрофа!
Обольщевский схватил папку трясущимися от волнения перед руководством руками, поспешил к Бесихвостову, споткнулся о провод, который сколько я здесь работаю, так он и не сподобился как-то научиться обходить и… выронил папку, что тут же улетела на пол. Листы документов высыпались, а вместе с ними и еще кое-что, о чем мне говорила Света.
– Так, так… – ухмыльнулся Бесихвостов, быстро присев и подобрав с пола именно мой сюрприз, переданный мне подругой. – Так вы озорник, Рустам…
– Николаевич, – проблеял Обольщевский, ползая по полу на коленях и собирая листы. – Нет, нет, Руслан Константинович. Я таких вещей не смущаюсь, чисто по-мужски поймите меня, но это не мое. Верочка, это же ты документы мне на стол положила?
Трое мужчин уставились на меня. В руке у Бесихвостова была книга, на обложке которой красовалась надпись: «Тысяча и одна репетиция в духе БДСМ».
Глава 5
– Интересуетесь беллетристикой? – Руслан Константинович уставился на меня неестественно голубыми глазами. Линзы?
