Остаться здесь еще на один день — уже было лишним, но степень отчаяния, до которой дошла подруга, не позволяла мне трусливо сбежать. Поэтому приходилось успокаивать себя тем, что в присутствии своей дочери Игорь не станет подбираться ко мне поближе.
***
— Что ты собралась делать? — стоя за мной, Вилка уткнулась подбородком мне в плечо, с любопытством наблюдая за тем, как я обсушивала курицу.
— Хочу запечь курицу. Мы вчера не брали ее в холодильник, так что она талая. Не знаю, как ты, а я не стану рисковать и снова ее замораживать.
— А что с ней будет при повторной заморозке? — любопытствовала подруга. — Она оживет и станет мстить своим убийцам?
— Почти, — прыснула, покачав головой. — Мы ее заморозим без эксцессов, но при повторной разморозке в ней могут ожить всякие палочки и процее, и вот уже они дадут нам хорошенько… — задумалась, подбирая наиболее культурное слова, так как присутствия Игоря в одной с нами кухне никто не отменял.
— Дадут нам хорошенько просраться, — не стала церемониться Вилка. — Всё понятно. Давай запекать. Что мне нужно делать?
На этом моменте пришлось крепко задуматься, потому что Вилка и кухня — две совершенно несовместимых стихии. Для моей подруги стоит больших усилий и напряжения каждой имеющейся извилины, простая нарезка хлеба. Знаю, видела и помню, что после ее манипуляций казалось, что хлеб был взорван небольшой бомбочкой, а не нарезан острым ножом.
— Возьми вилку и попротыкай курицу, чтобы соус в нее лучше впитался.
— Вилка вооружена вилкой? — воинственно проговорила девушка за моей спиной. — Это то, что мне сейчас нужно. Давай мне эту курицу. Я её уничтожу.
— Ну, уничтожать никого не нужно, она, вроде как, уже… уничтожена, — развернулась на пятках к кухонному островку, поставила на него противень, раскатала фольгу и положила поверх не курицу. — Действуй.
— Просто колоть и всё? — взмахом руки, в которой была вилка, подруга очертила контур курицы, видимо, не до конца веря в то, что ей досталось такая простая работа.
— Просто прокалывай её кожицу. Если хочешь, чтобы было интереснее, то можешь что-нибудь приговаривать на своем, на ведьминском.
— О! Это я запросто.
С завидным энтузиазмом она приступила к делу, что-то зловеще бормоча себе под нос. Прежде, чем снова отвернуться к кухонному гарнитуру, случайно бросила взгляд туда, где за обеденным столом, немного крытый ноутбуком, сидел Игорь. Светлые глаза смотрели с любопытством, но не на дочь, как мне хотелось бы, а на меня. Его эмоции были нераспознаваемы, я даже не могла с уверенностью сказать, нравится ил ему то, что он видит, или нет. Удерживая мой взгляд несколько долгих секунд, он словно пытался прочитать меня. Вероятно, мои эмоции ему тоже казались непонятными. Оно и к лучшему, ведь он даже не представляет, каких трудов мне стоит делать вид, что я его вижу впервые. И сколько выдержки мне требуется для того, чтобы не бросать на него взгляды каждую секунду, старательно игнорируя дрожь в руках.
— Обиделся он… — ворчала Вилка всё громче и громче. — Папина дочка я, значит? Трусиха? За кошельком прячусь?…
Курица обрабатывалась с завидным… негативом.
Вернулась к кухонному гарнитуру и приступила к чистке чеснока. За спиной продолжала ворчать подруга, иногда вызывая улыбку своими комментариями, а немного поодаль слышался стук клавиш ноутбука.
Все были при делах. Словно семья в воскресный полдень. Что, в общем-то, мило, если не знать одно обстоятельство, связывающее нас с Игорем.
Вязаная кофта, которую мне предоставила Вилка, то и дела сползала с плеча, потому что была слишком объемной и несколько бесформенной. Складывалось стойкое ощущение, что ее вязала сломанная вязальная машинка, которую периодически било током. Вероятно, поэтому сама Вилка ни разу ее не носила, судя по тому, что сорвала с нее бирку только при мне.
— Слушай, Ди, — заговорщически обратилась ко мне подруга. — А давай еще и за твоего отыграюсь?
— За моего? — взглянула на нее через плечо и непонимающе нахмурилась. — За кого моего?
— Ну, за секси-деда твоего, — цокнула она, а где-то за обеденным столом закашлялся Игорь, поперхнувшись кофе. — Вы же тоже расстались.
В одну секунду покраснела до кончиков ушей. Бросила мимолетный взгляд на мужчину, который утирал подбородок от кофе, не скрывая веселья в светлых глаз.
— Отыграйся, — с вызовом взглянула ему в глаза и снова отвернулась к чесноку, превращая его в пюре ударом ножа. — И он не дед, — рефлекторно напомнила и прикусила губу, слыша усмешку Игоря.
— Но секси? — не удержался он, все-таки, от вопроса.
— Я бы не хотела обсуждать свою личную жизнь с посторонними людьми, — произнесла я строго, не оборачиваясь.
— Конечно, он должен быть секси! — возмущенно бросила Вилка. — Только тому деду повезло гораздо больше, чем тебе.
— Да? — скептически протянул Игорь. — Это почему же?
— Потому что Ди встречалась и спала с ним по любви, а с тобой твои…, - повисла короткая пауза для подбора нужного слова. — …курицы! Спят только из-за денег, которые потом очень технично из тебя выдаивают, а ты как олень им веришь.
— Скажем так, Виола, — произнес Игорь строго, но при этом несколько скучающе. — Я называю это взаимовыгодным сотрудничеством, при котором обе стороны в курсе того, чего от них ждут и чего они хотят.
— Фу, мерзость! — Вилка не стеснялась в выражениях и в этот раз я была с ней полностью согласна.
То, как он описал отношения в целом и, скорее всего, со мной в том числе, не вызывало ничего, кроме чувства омерзения. Если он таким образом пытался снять с меня тень позора о том, что я тоже нахожусь в числе его «куриц», то можно было подобрать не столь циничные слова и интонацию.
Пока же, мне очень хотелось стереть память, желательно вместе с воспоминаниями о его прикосновениях.
Телефон в кармане шортов ожил короткой вибрацией. Обтерла руки кухонным полотенцем, достала мобильник из кармана и провела пальцем по экрану, разблокировав его.
«Прости. Ты не относишься к числу тех, о ком я говорил»
Прикусила внутреннюю сторону щеки и проигнорировала его смс, демонстративно убрав телефон в карман.
