Жар прилил к щекам, стоило вспомнить, где этот весьма шаловливый язык побывал сегодня ночью…
Боже, Ди! Хватит пялиться!
— Доброе утро, — произнесла робко и взгляд голубых глаз в ту же секунду метнулся ко мне. Неторопливо прошелся вниз по фигуре и снова вернулся к моему лицу.
— Я оставил тебе рубашку, — произнес он сухо и снова отпил кофе.
— У меня есть своя одежда, — повела я плечом и приблизилась к столу. — И я не заметила твою рубашку.
— Уже второй раз ты игнорируешь её.
— Для тебя принципиально, чтобы я разгуливала по дому в твоих вещах с едва прикрытой задницей?
— Я был бы не против, — уголки его губ дрогнули в легкой улыбке.
— Мы с мамой всю мою сознательную жизнь живем вдвоем, поэтому для меня носить мужские вещи странно.
— Привыкнешь, — заверил меня Игорь, коротко кивнув своим же мыслям.
Решила не развивать эту тему и спросить о том, что действительно меня тревожит:
— Ты не пробовал дозвониться Вилке?
— Вне зоны, — бросил он сухо и снова уставился в ноутбук.
— И у меня так же, — вздохнула я отчаянно и вгляделась в черты его лица. Резкие, холодные. Босс за работой. — Разве ты не волнуешься о том, где Вилка?
- Я отец и я волнуюсь, — ответил он, не отрываясь от монитора.
— По тебе не скажешь, — сказала я, скорее, самой себе.
— Диана, — вздохнул Игорь снисходительно и нажал подушечками пальцам на опущенные веки. — Я отлично знаю свою дочь и уверен в том, что с ней ничего не случилось. Для нее такие фокусы — не редкость. Когда ей было шестнадцать, она угнала ночью мою машину и разбила ее, въехав в стену клуба, только потому, что ее не пустили внутрь из-за отсутствия документов, подтверждающих совершеннолетие. Так что сегодняшний срыв среди ночи к какому-то парню — ее обычные будни.
— Меня бы мама убила и за машину, и за клуб, и даже за такую мелочь.
— Напрасно. Это молодость, в которую нужно ошибаться и вытворять, как сейчас любят говорить, — дичь.
Тихо рассмеялась над тем, как манерно Игорь произнес это слово. Да, такой лексикон ему явно не подходил, но слышать из его уст нечто подобное весьма забавно.
— Отвезешь меня домой? — спросила я робко и снова голубые глаза впились в мое лицо.
— Зачем? Тебя никто не гонит.
— Ну, во-первых, — покачнулся с пяток на носки, — Ты еще не сказал Вилке про нас, а значит находиться в доме ее отца без нее, как минимум, странно. Во-вторых, Игорь, мне нужно появиться в универе, пока ко мне не возникли вопросы. Ну, и в-третьих, на работе тоже не мешало бы появиться, иначе меня уволят.
— Пусть, — повел он лениво бровью и снова отпил немного кофе из маленькой белой чашки.
— Пусть? — вытаращилась на него, не понимая, шутит он сейчас или нет. — В смысле?
— Тебя вполне могу обеспечивать я. Плюс ко всему, это оставит больше времени для наших с тобой встреч, что, думаю, будет удобно нам обоим.
— Угу, — кивнула своим мыслям и нервно закусила щеку изнутри. Пальцы забарабанили по поверхности кухонного стола, что привлекло внимание Игоря. — То есть ты решил, что моя работа для тебя неудобна, а сидеть на твоей шеи будет удобно мне?
— Не глупи, Диана, — отрезал он резко и встал из-за стола. Стул со скрежетом прокатился по каменному полу кухни и замер. — Не вижу острой необходимости в том, чтобы ты работала. Тебе девятнадцать и в твоем возрасте девушки должны думать не о том, как бы им заработать.
Каждое его слово острыми иглами лезло под кожу и задевало чувствительные нервы.
— А о чем они должны думать? — вышло резче, чем хотелось бы. — О том, как бы найти богатого папика и сложить на его шею ножки?
— Почему же только на шею? — приблизился он ко мне, обойдя стол. Твердые пальцы впились в талию через тонкую футболку и резко впечатали меня в широкую грудь. — Я знаю, что твои ножки отлично смотрятся на моих плечах. Помнишь?
Плутовская улыбка коснулась его губ. Бездонные океаны голубых глаз весьма красноречиво напомнили мне подробности сегодняшней ночи, заставляя снова покраснеть.
— Ты можешь оставаться серьёзным до конца хоть одного нашего разговора?
— Рядом с тобой? Едва ли.
Глава 17
В неравной борьбе с подъездной дверью и двумя пакетами в руках, всё же, смогла её победить и попасть в подъезд. Нехотя шагая по ступенькам, поднялась на свой этаж, бросила пакеты у двери квартиры и с трудом среди чеков и фантиков в кармане куртки нащупала ключи.
Еще одно небольшое препятствие и я, наконец, дома. Стянула кроссовки, куртку и шапку, схватила пакеты за уже растянутые целлофановые ручки и унесла их в кухню, чтобы разобрать, когда руки и ноги перестанут гудеть, как трансформаторные будки.
Сегодня был сумасшедший день. Больше никогда не стану прогуливать ни универ, ни смену в кондитерской. Сначала пришлось объясняться перед несколькими преподавателями о причинах своего отсутствия на их занятиях, а потом в качестве извинений пообещать им доклады на выбранные ими темы. В кондитерской пришлось выслушать долгую и весьма экспрессивную речь Эрнеста Львовича о том, что я бросила его на произвол судьбы и оставила на грани гибели. А я, всего лишь подменилась с другой девочкой, с которой он плохо контактирует. Он, в принципе, со всеми плохо контактирует, кроме меня. До сих пор не понимаю, как он не остался один среди булочек и кремов с его-то капризностью и взбалмошностью.
Переоделась в домашнюю майку и шорты, натянула гольфы, собрала волосы в пучок и уже машинальным за сегодня жестом набрала номер Вилки. Всё еще вне зоны. Артем то же самое.
Мысленно пообещав им самую жестокую расправу, когда они, наконец, изволят явить себя этому миру, прошла в кухню и приступила к разбору пакетов. Мама приедет через три дня, а дома уже поселилась пыль, для борьбы с которой пришлось накупить моющих, так как на домашних полках почти ничего не оказалось.
Продукты заняли свое место в холодильнике и в ящиках гарнитура, а я заняла своё место за столом, попивая горячий чай. За окном уже совсем стемнело. Еще пара часов и можно будет отправляться спать. Хотя, нет. Спать не выйдет, потому что нужно в срочном порядке обрубать хвосты, которые я успела собрать на свой зад всего за пару дней.
