– Я тоже соскучилась, – «И я люблю тебя! Люблю больше жизни! Люблю так, что не хватает воздуха!» – хотелось крикнуть ей в трубку. Но нужны ли ему сейчас ее признания? И готова ли она сама их озвучить? Сейчас для него точно важнее другое. А она… она просто рада до безумия, что он позвонил. – Как папа?
– Плохо, – грустно отозвался Алексей. – Все еще в реанимации. Врачи говорят, что вроде должен выкарабкаться, но не дают гарантии, что за первым не последует второй инфаркт. Сердце у него, оказывается, износилось.
Видно, сейчас отец Алексея далеко не такой крепкий, каким запомнил его Влад. Грустно и за любимого обидно. Ведь он переживает сейчас все гораздо сильнее и острее. Но и ей передается его боль.
– Как мама? – задала Люда очередной вопрос вежливости, но ее это и на самом деле волновало. Скорее всего, с мамой Алексея она не познакомиться никогда, но никто не помешает ей любить и уважать женщину, что дала ему жизнь.
– Плачем все время и не отпускает меня ни на шаг. Даже в туалет приходится отпрашиваться, – сейчас в голосе его слышалась улыбка, но и она была грустной. – Ты как, малышка?
«Без тебя плохо. Очень хочу оказаться сейчас рядом, поддержать тебя».
– Нормально. Собираюсь спать. Завтра на работу…
Банальности! Боже, какие же это банальности, не несущие в себе никакой смысловой нагрузки! Что мешает ей быть с ним откровенной? Почему язык не поворачивается говорить ему то, что наверняка он хочет от нее услышать и ждет?
– Хочу сейчас быть рядом. Ты уже в постели?
Лицо обожгло жаром, стоило только услышать его последний вопрос и вспомнить, как все было вчера. Как он ласкал ее – трепетно, нежно и умопомрачительно приятно. Какой он, наверное, умелый любовник, хоть и сравнивать ей не с кем. Об этом говорили факты, что в свой первый раз ей было хорошо и почти не больно. И сейчас она возбуждалась от одних воспоминаний.
– Нет еще, только собираюсь…
– А что на тебе надето?
Люда оглядела себя, словно забыла, в чем она сейчас.
– Ночная сорочка и халат, – улыбнулась в трубку. Эта игра начинала ей нравиться. Тоска немного притупилась. И Люда поняла, что Алексей специально завел этот разговор, чтобы хоть чуточку развеселить ее. А ведь это она должна веселить его. Ему сейчас гораздо хуже.
– А что под сорочкой?
Кажется, лицу теперь не просто жарко, а оно пылает.
– Ничего, – практически прошептала она. Голос резко сел. Игра из невинной превращалась в самую настоящую сексуальную.
– А можно я сниму ее?
– Сначала тебе придется снять с меня халат, – улыбнулась Люда, чувствуя, как от его сексуального голоса и того, что он говорит, возбуждается все сильнее.
Сыграл еще и фактор неожиданности. Не думала она, что этот всегда такой серьезный мужчина способен на такое безумство. А он уже продолжал:
– Иди ко мне, малышка. Сниму его с удовольствием. А потом проберусь руками под твою сорочку и коснусь горячей кожи…
Люда слушала его тихий голос, рассказывающий ей, как медленно он ее раздевает, где и как ласкает. Пылало уже не только лицо, но и шея, и грудь. А в животе пульсировало невозможно сладко и тянуще. Впервые она испытывала такое. И первый раз реагировала так остро. Это не были прямые ласки, а лишь воображение, которое подбрасывало настолько четкие картинки, что казалось будто она действительно чувствует на себе руки и губы любимого. А потом они сливаются в одно целое и…
Боже! Она испытала это наслаждение, и оно единственное перестало быть воображаемым. Дыхание еще какое-то время судорожно срывалось с губ, и все это время Алексей молчал. Люда была уверена, что он сейчас прислушивается именно к ее дыханию, и ему нравится то, что он слышит, чувствует.
– Моя маленькая страстная девочка, – проговорил он, и его голос тоже прозвучал хрипло. – Когда я приеду, мы снова проделаем это, но уже вместе и по-настоящему. И… – ей на короткий миг показалось, что он сейчас признается в любви. Но нет, он лишь пожелал спокойной ночи и приятных снов, поцеловал ее на прощание и обещал позвонить завтра.
Глава 12
Началась новая рабочая неделя. Влад позвонил в понедельник утром и сообщил, что до выходных уезжает в столицу. Люда с ним мило поболтала, насколько позволяло время, потому что уже вовсю работала. Он обещался приехать в пятницу вечером и поймал ее на слове, что подарит ему дружеское свидание в субботу или воскресенье. После его звонка настроение у Люды, как ни странно, подскочило. До этого держалось где-то между отметками «уныние» и «полнейшее уныние». А все потому, что не звонил Алексей. И умом она понимала, что, скорее всего, тот очень занят, что не до нее ему сейчас, и все равно, не могла не расстраиваться, все время ожидая от него звонка.
Не позвонил он и в течение дня, и возвращалась Люда вечером домой в растрепанных чувствах. Ругала себя, мысленно объясняла себе, что так нельзя, что Алеша точно не звонит ни потому что не хочет, а потому что не может, некогда ему. Себя пыталась ставить на его место, открещиваясь от подобной беды. Ведь случись что с ее отцом, и она точно места себе не будет находить, отодвинув на задний план все остальное. Суеверно сплевывала, мысленно просила прощения у всевышнего и снова начинала себя накручивать почем зря.
И так ей было грустно, что когда встретилась на кухне с такой же грустной Светланой, поняла ее как никто, без слов, настолько созвучным с собственным показалось ей настроение той.
– Он уехал, – проговорила Светлана после короткого приветствия.
– Я знаю, – отозвалась Люда.
Она не знала, что еще можно сказать, да и мысли ее были заняты далеко не Владом или Светланой, или ими обоими. Отчего-то в душе нарастало волнение. За любимого. Чем ближе становилась ночь, тем сильнее одолевали нехорошие мысли. Какие-то предчувствия терзали душу.
– Ты меня осуждаешь? – вновь задала вопрос Светлана.
– За что? – удивилась Люда. Уж точно не ей осуждать. Каждый волен поступать, как ему велит совесть, и руководствуясь тем, что требует сердце.
– Я хочу развестись с Димой, – судорожно проговорила Светлана и закрыла лицо руками.
Только сейчас Люда обратила внимание, что стоит перед той полная чашка чая и, судя по отсутствию пара, тот уже совсем остыл.
– Из-за Влада? – спросила, потому что надо было что-то спросить, хоть и с души воротило. На ее глазах разыгрывалась трагедия, участником которой она отказывала становиться. С собственной бы жизнью как-нибудь разобраться.
– Не только. Не люблю я его, понимаешь? – с такой всепоглощающей мукой в глазах посмотрела на нее эта заблудившаяся по жизни женщина, что сердце защемило, и Люда присела за ее стол.
– Света, ты уверена, что не совершаешь ошибку? – как же банально прозвучал вопрос! Банально и по киношному. Но впервые Люда спросила осознанно, а не из вежливости. – Он же тебя любит, и сынишку…
