Му-гун очень обрадовался. Он тут же вызвал к себе Цзю Фангао и велел ему найти самого быстроногого скакуна. Через три месяца Цзю Фангао доложил об исполнении приказа:
– Я нашел нужную лошадь. Она бродит там, где бугристые пески.
– Кобыла или жеребец? Какого цвета шерсть? – поинтересовался Му-гун.
– Кажется, желтая кобыла, – небрежно заметил Цзю Фангао.
Му-гун послал людей за этой кобылой. В итоге они привели черного жеребца. Цзю Фангао подтвердил, что это та самая лошадь.
Правитель очень рассердился на Бо Лэ и вызвал его, чтобы сурово отчитать:
– Ты посоветовал мне человека, который не различает ни цвета шерсти, ни пола лошади. Как в таком случае он будет выбирать быстроногих скакунов?
Бо Лэ тяжело вздохнул и ответил:
– В этом и заключается его преимущество передо мной. Оценивая лошадей, он обращает внимание на врожденные особенности характера и способности животного. Цзю Фангао оценивает важные качества и способности животного, игнорируя мелочи. Любой человек может научиться различать цвет шерсти и пол лошадей, но эти характеристики не имеют никакого отношения к их истинным способностям. Умение исключать несущественное и наблюдательность, устремленная на основные характеристики животного, и есть те самые важные качества, которые позволили Цзю Фангао стать лучшим специалистом в оценке лошадей.
Позже устроили скачки, и оказалось, что лошадь, которую нашел Цзю Фангао, действительно была редким быстроногим скакуном.
Мы немного преувеличили, сказав, что Цзю Фангао не различает цвет шерсти и пол лошади. Если бы мы смогли, как он, избегать путаницы, связанной со сложными внешними характеристиками предмета или явления, и сначала видеть основные их особенности, тогда бы мы эффективно проводили свое время и были бы более прозорливыми.
По трактату «Ле-цзы»
Это интересно!
Дилу – это лошадь с белой звездочкой на лбу. Считалось, что она может принести несчастье своему хозяину. В период Троецарствия известный военачальник Лю Бэй отправился усмирять мятежного полководца Чжан У, который находился в подчинении у Лю Бяо, императора династии Хань. В итоге Лю Бэй заполучил лошадь Дилу, которая принадлежала Чжан У. Он решил, что это особенная лошадь, поэтому стал ездить на ней сам. Помощник императора, которого звали И Цзи, предупредил полководца о том, что эта лошадь может принести несчастье своему хозяину, и убеждал заменить ее.
Лю Бэй не согласился. Позже он со своими войсками расположился в Фаньчэне. Командиры армии Лю Бяо – Куай Юэ и Цай Мао – устроили пир в честь Лю Бэя и хотели воспользоваться
случаем, чтобы убить его, но Лю Бэй догадался о заговоре и нашел повод, чтобы выйти на улицу. После этого он вскочил на Дилу и скрылся. Куай Юэ и Цай Мао обнаружили, что Лю Бэй сбежал, и бросились с солдатами в погоню. Доскакав до Тань-си, Лю Бэй оказался в ловушке перед широкой полноводной рекой. Преследователи вот-вот должны были настигнуть его, поэтому он потрепал лошадь по холке и взволнованно сказал ей: «Дилу, Дилу! Сегодня мы с тобой встретились с опасностью лицом к лицу. Постарайся как следует, и мы будем спасены!» Дилу будто поняла слова хозяина: она неожиданно бросилась в воду и уже через мгновение выплыла к другому берегу.
Картина Чжао Юна «Человек и лошадь» (династия Юань)
Благодаря смелости Дилу, которая проявилась в самый ответственный момент, Лю Бэй сохранил себе жизнь. С тех пор он не верил слухам о том, что лошадь Дилу может принести несчастье хозяину, наоборот, полководец стал еще больше ценить своего скакуна.
Повторять за другими
Давным-давно на юге Китая жила хохлатая майна с черным телом. Эта птица казалась немного уродливой, однако она обладала уникальной способностью: умела повторять чужие слова. Однажды некий человек ловил сеткой птиц и нечаянно поймал хохлатую майну. Он подумал: «Я давно слышал о том, что эту птицу можно научить говорить. Сегодня я так удачно поймал ее, вот и проверю, правдивы ли слухи». Он принес птицу домой и запер в клетке. Мужчина кормил и поил ее, а когда майна привыкла к своему новому дому, стал учить ее говорить. Он начал с простых фраз: «Здравствуйте!», «Пришел гость». Хохлатая майна ежедневно слышала эти фразы и постепенно выучила их. Хозяин птицы был очень рад и больше не запирал ее в клетке, а периодически показывал ее способности гостям. Птица тоже радовалась своим успехам и считала себя особенной. Она больше не тратила силы, чтобы учить новые предложения, а целыми днями произносила те фразы, которые освоила первыми.
Хохлатая майна
Незаметно пролетело время, и наступило лето. На дереве, которое росло во дворе, поселилась стрекочущая цикада. Каждый день, вдоволь напившись росы, она находила прохладное местечко и, поудобнее устроившись, кричала: «Жарко! Жарко!» Ее крик почти заглушал все звуки в доме.
Увидев, что рядом появилась такая громкая «радиостанция», хохлатая майна подумала, что цикада посмела соперничать с ней, поэтому решила прогнать свою конкурентку. Майна прилетела на дерево и стала громко кричать цикаде:
– Эй, ты даже не поинтересовалась, чья эта территория! Прострекотав несколько раз, ты хочешь затмить меня?
– О! Это ты, уважаемая майна! Рада с тобой познакомиться, очень рада! Живя на этом дереве, я слышала, что ты говоришь как люди. Твои слова звучат так похоже! О тебе столько говорят! Однако ты произносишь только те фразы, которым тебя обучил хозяин, и не говоришь того, что сама хочешь. Значит, ты и вовсе ничего не говоришь, а просто повторяешь чужие слова. А я, хотя и высказываюсь очень простыми фразами, выражаю собственные мысли. Если сравнить нас, то чьи слова имеют большую ценность? – парировала цикада.
Хохлатая майна не хотела соглашаться с цикадой и, чтобы доказать, что она лучше, попыталась произнести слова, которым хозяин ее не учил, но язык не слушался, изо рта посыпались только заученные фразы. Птица не могла возразить цикаде. С унылым видом и опущенной головой она вернулась в дом, и с тех пор, как бы ни старался хозяин, больше не говорила.
Язык служит инструментом выражения мыслей. Если механически воспроизводить чужие слова и не выражать собственное мнение, то как бы прекрасно человек ни говорил, он лишь будет повторять за кем-то. Значит, у такого человека нет глубоких знаний.
По трактату «Шуцзю-цзы»
[49]
