Тонтон Макут терпеливо ждал, пока я отпляшусь и покончу с йодлями, а затем сказал:
– Следуй за мной, Этано. Тебя ждут в племени.
– А для чего, осмелюсь спросить? - поинтересовался я, все еще подпрыгивая наподобие футболиста перед пенальти.
– На месте узнаешь,- отрезал Тонтон Макут.
– Тонтоша, ты меня хотя бы предупреди, хотя бы намеком. Моего ближайшего будущего, в частности, не касаются такие несимпатичные вещи, как большой костер, дыба, равно как потрошение и набивка специями моего многострадального чрева, а?
– Нет,- бросил колдун.- Идем. И поторопись.
– Звучит многообещающе,- порадовался я.
Всю дорогу (а она была не слишком короткой) Тонтон Макут молчал безо всякого снисхождения. Я поначалу вежливо пытался завести светскую беседу относительно погоды, здоровья, видов на урожай, положения дел в племени и тому подобного, но, видя столь демонстративное нежелание вступать в диалог, тоже умолк, напустил на себя вид закоренелого человеконенавистника и таким манером поплелся меж двумя конвоирами-громилами. Сами понимаете, мысли меня при этом терзали самые тревожные. Однако понемногу эти мысли уступили место всегдашней моей беззаботности. Я принялся с оптимизмом оглядывать окрестности и насвистывать свою любимую «Осеннюю песню»
[3]
. Наслаждался ароматом цветов ири-ири, сорвал сладкий плод с дерева пуро-пуро (на вкус - чистый чупа-чупс пополам с водкой; с закрытыми глазами и не отличишь), полюбовался полетом молодого феникса… Самое странное, что я даже усталости не чувствовал. Видимо, сам факт того, что я уже нахожусь в энном количестве метров от проклятой тюрьмы-ямы, приводил мои мышцы в неистовый восторг почище всяких амфетаминов.
В поселение мы явились уже с закатом. За мое отсутствие тут мало что изменилось, разве что люди, встречавшиеся на моем пути, смотрели на меня с какой-то смесью испуга, недоверия и почтительности. Хотя, возможно, мне это показалось. Меня подвели к моей персональной хижине (ох, как же я соскучился по ее скромному уюту, сидючи в яме!). А ведь когда я жил в этой хижине, то страстно мечтал о трехкомнатной московской квартире с тараканами и хрипящим-агонизирующим водопроводом… Все познается в сравнении, господа!
– Благодари свою счастливую звезду, Этано, что избавился ты от ямы раньше положенного срока. Сегодня ты совершишь омовение, вкусишь плодов нашей земли и отдохнешь,- наконец соизволил разомкнуть уста Тонтон Макут.- А с завтрашнего дня приступишь к своим новым обязанностям.
– К каким обязанностям? - вскинулся я, но колдун развернулся и зашагал прочь. Следом двинулись и громилы. Я глупо смотрел им в спины.
– Здравствуй, Этано! - раздалось за моей спиной.
От неожиданности я вздрогнул и обернулся. Отодвинув входную плетеную занавеску, на пороге моей хижины собственной упоительной персоной стояла прекрасная Онене Небуду и улыбалась улыбкой, достойной кисти Ренуара!
И я тут же с жестокой горечью осознал, что смотрит она на небритого, немытого, лишенного фрака, цилиндра и кроссовок «Рибок» мужчину, недостойного даже целовать песок под ее ногами. То есть смотрит на меня.
– Онене, дорогая,- проклиная свою несчастливую звезду, прошептал я…
– Входи, Этано,- ласково сказала Онене.- Я вижу, что ты страдал.
Жаловаться любимой женщине?! Увольте!
– Ерунда,- сказал я небрежно.- Эта яма - просто небольшое экстремальное развлечение для настоящих мачо, таких, как я!
– Неужели? - свела прелестные бровки Онене.
– Истинно так. Я там классно развлекался. Болтал с крокодилом-плакальщиком, потом куча здешних божеств набежала…
Онене взяла меня за руку и втянула в хижину:
– Хватит стоять на пороге и городить чепуху!
– Как скажешь, дорогая,- пробормотал я.- Я просто счастлив, что именно ты меня встретила…
– Я приготовила тебе бадью для мытья, чистое одеяние и ужин,- сказала Онене.
– Ты настоящее сокровище. А это что? Мои глаза не лгут? Это - пена для ванны? Зубная паста?! Крем для бритья?! О, Сонм богов, это же настоящая бритва «Жиллет» с комплектом запасных лезвий!!! Здесь?! Откуда?!
Онене мило улыбнулась и пожала атласным плечиком:
– Пока тебя не было, приезжала делегация из Англии. По вопросам взаимовыгодного сотрудничества. Их принимал Совет Вечных Дев. А потом, во время ритуального банкета, я выменяла у англичан все эти сокровища на кое-какую мелочь из своей шкатулки с украшениями. Англичане - странные люди! Они были так потрясены моим простеньким браслетом черного жемчуга, что расстались с чудесной бритвой безо всякого сожаления.
– Онене, я перед тобой в неоплатном долгу! - с чувством, боясь прослезиться, воскликнул я.- Шлю тебе тысячи самых нежных поцелуев!
– Не стоит благодарностей,- отмахнулась Онене.- И поцелуев тоже. Раздевайся-ка поскорее и полезай в бадью. Вода в самый раз.
– Кхм, дорогая, возможно, я не так тебя понял, но ты собираешься, кхм, присутствовать при данном… процессе?
– Нет, я зайду попозже, если у тебя будет желание,- усмехнулась Онене.- А прислуживать тебе будет кое-кто другой.
С этими словами она выскользнула из моей хижины.
– Желание будет! - воодушевленно крикнул я ей вслед.
О прекрасная и коварная искусительница! Жар моих чресл и все такое прочее!
Однако в сию секунду мои чресла (и все такое прочее) более всего жаждали хорошей бани. Бадья, стоявшая посреди моего жилища, конечно, ничем не напоминала знаменитые московские Сандуны, но на безденежье, как говорится, и рубль - валюта… Я сбросил с себя жалкие лохмотья, пропахшие постыдным смрадом тюремной ямы, напустил в бадью погуще пены, прихватил с собой солидный кусок земляничного мыла и погрузился в африканский вариант джакузи с воистину сладострастным воплем. Поблаженствовал с секунду, вынырнул… И тут издал следующий вопль. Только иной тональности. Потому что около моей импровизированной ванны стояла не кто иная, как Агати-Бобо. Голова ее довольно умело была притачана к шее, но глаза смотрели мертво и имели вертикальный зрачок. Также бывшая царская нянька не дышала, из чего я заключил, что теперь Агати-Бобо продолжает свое существование в качестве зомби.
– Ты пришла мне отомстить? - судорожно цепляясь за кусок мыла, вопросил я.
Агати-Бобо медленно подняла правую руку. В ней обнаружилась гигантских размеров мочалка.
– Это кто у нас тут неряха? - неживым голосом поинтересовалась Агати-Бобо.- Плохой мальчик! Немытые уши! Коленки в цыпках! А ну-ка, повернись ко мне спинкой и нагнись, непослушный грязнуля! Твоя нянечка потрет тебе спинку!
– Я сам… - пискнул я, но могучая рука моей банщицы-зомби крепко взяла меня за плечо и развернула. Другой же рукой Агати-Бобо с фатальным для моего кожного покрова энтузиазмом принялась тереть мне спину жесткой, как моток стальной проволоки, мочалкой.
