– Да, их не мешало бы проучить! Я всегда ратовал за то, чтоб жизнь смертных была лишена рутины и спокойствия! - мрачно подал голос бог Чванги, покровитель всех видов кровопролития и всех видов оружия. Бог Чванги был почти забытым в вибутянском политеизме (поскольку вибутяне в основе своей были мирным народом), а потому жаждал изменить свое не слишком высокое реноме…
– Спокойствие потребно вам, о небожители! - раздался голос откуда-то из глухих зарослей редкостной агатовой пальмы. Голос звучал так, как звучал бы тромбон, если б его хорошенько набили ватой.- Ведите же себя достойно! Мы сами решили, что нам нужен этот смертный, а потому будем ждать его столько, сколько потребуется. Время - ничто для нас.
Вышеприведенную ватно-тромбонную речь произнес не кто иной, как сам легендарный создатель племени вибути, бог Онто. Глухие заросли надежно скрывали Онто от остальных богов, но никто из небожителей не осмеливался отпускать шуточки по поводу того, как переживает вибутянский демиург насчет своей внешности и возраста.
– Слова твои мудры, верховный владыка,- как всегда умело подольстилась Манюнюэль.- Однако даже у богов может иссякнуть терпение по отношению к смертным.
– Чушь! - прогудел на это Онто, да так, что с лысины Манюнюэль вспорхнула бабочка и немедленно рассыпалась на тысячи чешуек.- Чепуха! Если ты бог, у тебя ничего не может иссякнуть. В особенности терпение. А если у тебя что-нибудь иссякло, то ты не бог.
– Как это верно! Как это тонко сказано! По-настоящему божественно! - неумело завосхищалась парочка совсем никудышных божков Н'та (покровитель плетельщиков пальмовых юбок) и Кхнуру (покровитель процесса засахаривания кузнечиков). Этим божкам не грозила хорошая карьера, потому они одно только и умели - при удобном случае льстить высшим божествам и как можно реже попадаться им на глаза.
В этой вялотекущей перепалке богов не принимали участия только розовый слон Ндунги (как вы помните, отвечающий за всякое веселье и безакцизное производство спиртных напитков), его сводный брат Камратий, мокрый, зеленый и мрачно трезвый, а также явившиеся со своей пограничной службы боги Виза и Угэк. Эта четверка богов развлекалась азартной игрой, чье название и правила для смертных не должны представлять ни малейшего интереса. Понимаете, это традиция. Какой пантеон ни возьми, какую языческую религию ни встряхни, обязательно в ней найдутся боги, занятые определенной азартной игрой (кости, шахматы, нарды, го, облавные шашки, подкидной дурак и так далее).
Так вот, эта четверка играла, остальные боги нервничали (что нехарактерно для богов вообще-то), а герой, из-за которого, собственно, и собралась в государственном вибутянском дендрарии вся эта небожительная шайка, в данный момент вдумчиво и с некоторым снобизмом принимал ванну.
Специально для Викентия Вересаева в дворцовые покои принесли потусторонних размеров бронзовый чан, наполнили его теплой водой плюс кокосовое молоко в качестве мыла и кокосовая стружка в качестве скраба для тела. Сюда же добавились полотенца из махрового пальмового полотна и банный халат того же материала.
Викентий без особых церемоний погрузился в бронзовый чан и принялся тереть себе спину мочалкой из очередной составной части кокоса.
– Класс! - сказал он при этом целомудренно отвернувшейся Розамунде.- Кстати, а почему ты отказалась от ванны? Думаешь, для тебя во дворце не нашелся бы тазик поменьше?
– Я как-нибудь лапками,- ответила Розамунда.- Кстати, если тебе любопытно знать, то я скажу, что чан, в котором ты сейчас так упоенно соскребаешь с себя дорожную грязь, есть не что иное, как котел, в коем раньше заживо варили преступников благородной крови.
– Тьфу! Розамунда, хватит выдумывать всякие гадости!
– Я не выдумывала, я подслушивала. Это Тонтон Макут сказал. Кому-то из жрецов. И еще посетовал, что нельзя сейчас использовать этот чан по его прямому назначению.
– Я ему использую! - Викентий выпрыгнул из чана на поставленную рядом скамеечку, принялся ожесточенно тереться полотенцем.
– С легким паром,- тактично поздравила Розамунда.
Викентий надел вибутянский банный халат (собственную его одежду, обувь и даже носки унесли, поминутно кланяясь, две смуглые девушки - видимо, на сувениры), нацепил пальмовые шлепанцы и в целом остался доволен жизнью. Хотя…
– Розамунда,- спросил он,- а где Нина Валентиновна?!
– Ну, поскольку в ближайших к нам дворцовых покоях не чувствуется не то что ветерка, а даже малейшего колебания воздуха, есть все основания полагать, что Нина Валентиновна сейчас кружит где-нибудь над джунглями, устроив себе самовольную романтическую экскурсию.
– Это не дело,- помрачнел Викентий.- Ей нужно в человеческий вид возвращаться, а как теперь ее найти?
– А может, она и не хочет! - заявила Розамунда.
– Чего не хочет?
– Человеческого вида! Вспомни, какой она была, когда ты ее впервые увидел: закомплексованная, вечно испуганная, нервная и неуверенная женщина с паршивой семейной жизнью и навязчивым желанием броситься под первый же проходящий поезд.
– Ну уж…
– Именно! А теперь она… Она свободна! Она осваивает для себя новое бытие, получает новые ощущения, радуется новой радостью! И я готова поставить ящик водки на то, что Нина, буде ей представится таковая возможность, не вернется в человеческий облик!
– Спорим? Ставлю ящик коллекционного цимлянского, что Нина просто жаждет снова стать человеком и станет им!
– Ха! Удваиваю ставку.
– Розамунда, откуда у тебя столько водки?
– Это некритично. Пари?
– Пари!
– Ну вот и ладненько. А теперь обернись, Вересаев. Это, кажется, за нами.
Вересаев обернулся и замер. В двух шагах от него стояла девушка, прекрасная, как эпическая поэма. И даже то, что у девушки наголо выбритая голова украшена сложным узором из стразов, этой эпической красоты не портило. Девушка была облачена в некую вибутянскую вариацию византийского гиматия, на шее у нее висели в несколько рядов драгоценные нитки бус, а на обнаженных руках блестящими змейками вились филигранной работы браслеты…
Девушка посмотрела на оторопевшего Викентия очами, ради которых можно пойти на любое преступление, и сказала:
– Приветствую вас, Кентино, Носящий тень великого Царя Алулу! Меня зовут Онене Небуду, и мне поручено препроводить вас прямо сейчас на встречу с Сонмом богов государства-племени Вибути.
– Почтительно приветствую и вас, госпожа Онене Небуду,- сказал в ответ Викентий. Похоже, знание разговорного вибутянского языка было заложено в нем чуть ли не с детства. Точнее, конечно, это Алулу постарался, да воссияет он и да потопчет.- Можете ли вы сказать, для чего я потребовался Сонму богов?
– Кхм!!! - немедленно напомнила о себе Розамунда.
– О. Пардон. Госпожа Онене Небуду, я должен поставить вас в известность, что прибыл сюда со своим другом и напарником,- указал доктор на Розамунду.- И лишь в ее обществе я дам согласие на встречу с богами вибути.
