Одновременно изменились и первоначальные версии событий на Майдане и мотивов интеграции Украины с ЕС.
Таблица 62.1
Как вам кажется, чем прежде всего объясняется стремление нынешнего руководства Украины к сближению с Европой и независимости от России?
1–5 августа 2014 года.
Всю полноту ответственности за начавшуюся гражданскую войну в Украине Кремль тем самым переносит на западные страны, спровоцировавшие катастрофу украинского государства, систематически старающегося ослабить Россию и вытеснить ее из традиционных сфер ее влияния и интересов.
Российское общество, оказавшееся в информационной изоляции, подвергнутое давлению пропаганды, с большим трудом осознает сам смысл этих санкций, точнее – их моральное и правовое значение, но это лишь дело времени. Адекватное понимание обращения к России западных стран, содержащееся в этих мерах, наступит по мере ухудшения материального положения в стране и принудительного осознания коллективной ответственности россиян за одобрение политики властей. Россия испытывает колоссальный дефицит моральной ясности в таких вопросах, отсюда возникает необходимость информационной работы, разъясняющей суть политики санкций. Время взаимных контактов, партнерства в сфере культурного обмена, взаимных образовательных программ, взаимодействия организаций гражданского общества европейских стран и России в области экологии, благотворительности и других сферах прошло – российское руководство резко ограничивает подобные отношения, делая ставку на изоляционизм, «замораживание» процессов глобализации и развития открытого общества.
Рис. 48.1. Чем, на ваш взгляд, вызваны нынешние действия российских властей по отношению к Украине?
Четвертая фаза развития украинского конфликта: июнь 2014 – 2016 год. Она характеризуется ожесточенными боями крайне слабой украинской армии с сепаратистами, попытками отрезать их от российской границы, через которую идет снабжение их оружием, военной техникой, боеприпасами, нарастающими потоками беженцев из зоны столкновений и обстрелов и, наконец, уничтожением малазийского «Боинга», вызвавшим возмущение в мире и новую волну санкций против российского руководства.
Реакция западных стран, при всей их медлительности и трудностях согласования общих действий, оказалась для путинского режима неожиданной. Путин предполагал, что Запад так или иначе «проглотит» новую политику Кремля, как он ранее фактически стерпел захват грузинских территорий (Абхазии, Южной Осетии) и постепенное их присоединение к России. (Это, в свою очередь, оказалось стимулом к нынешним действиям Кремля в Украине.)
[123]
Но этого не случилось, и уже через полгода, с октября 2014 года население России стало ощущать на себе последствия этой политики: санкции ускорили спад экономики, начавшийся еще в 2013 году, и сползание ее к состоянию стагфляции. Быстрее всего и с особой тревогой ощутили на себе их воздействие наиболее обеспеченные и успешные группы населения – городской средний класс, сильнее зависящий от импорта товаров и продовольствия, чем бедная провинция, потребляющая в основном более дешевую и менее качественную отечественную продукцию. Быстро набирающая темпы инфляция, инициированная ответными санкциями правительства, съедает сбережения и доходы населения. Бизнес (особенно малый и средний, менее защищенный, чем крупный, аффилированный с властью) погрузился во мрак, будучи отрезанным от западных кредитов и от доступа к новейшим технологиям, и невольно задумывается о позднем советском времени, когда такие же санкции привели к деградации производства.
После введения третьей волны санкций и осознания политическим классом, что Россия оказалась в состоянии международной изоляции, пропаганда для сохранения доверия и массовой поддержки руководства страны стала противопоставлять Западу Китай как ориентир и модель успешного, но недемократического национального развития. Население убеждали в возможности вступления с Китаем в более тесные отношения и даже – образования своего рода союза против Запада. Хотя самые компетентные группы, члены экспертного сообщества встретили эту идею крайне скептически, общественное мнение на такое предложение откликнулось довольно охотно: отношение к Китаю с каждым месяцем становится все более позитивным (о положительном отношении к Китаю в ноябре 2014 года заявили уже 75 % респондентов). Прежние страхи перед китайской экспансией, в первую очередь на Дальнем Востоке и в Сибири, почти ушли, а мощь растущего гиганта внушает уважение россиянам, испытывающим преклонение перед силой самой по себе, вне ее моральных оценок. Улучшение образа Китая в глазах россиян при этом никак не связано со степенью информированности или знакомства с реалиями китайской экономики или политической организации, скорее – наоборот, чем меньше знают, тем лучше относятся.
Информационная война
Основным источником информации сегодня в России является телевидение. Существовавшие ранее альтернативные информационные каналы были под разными предлогами закрыты или нейтрализованы. Конструкция реальности в массовом сознании складывается преимущественно под воздействием именно телевизионной пропаганды, комбинирующей различного рода видеоматериалы с крайне тенденциозной их интерпретацией, монтажом и намеренными фальсификациям.
Таблица 63.1
Откуда вы узнаете о событиях в Украине и Крыму?
N = 1600. В % к числу опрошенных, респондент мог дать несколько вариантов ответа.
Вместе с тем ясности понимания того, что происходит в Украине, у абсолютного большинства россиян (75–77 %) так и появилось (а именно это обстоятельство может считаться признаком априорной, не нуждающейся в проверке установки: своего рода «упрямство», настаивание на своем при известной степени сознания возможной неправоты). Понятно, что такая «априорность» не является «естественной» установкой, исходящей из «жизненного мира» респондента, это – прямое следствие суггестивного непрерывного действия телевизионной пропаганды, не позволяющей оглушенному реципиенту прийти в себя и критически оценить характер подачи информационных материалов
[124].
