Динамика антизападных настроений и антиамериканизма в постсоветское время
Под влиянием силовиков в конце 1990-х – начале 2000-х годов в стране произошла смена политического курса: с прозападного, либерально-реформаторского на консервативно-традиционалистский. В результате ухудшающееся отношение российского населения к США приобретает характер устойчивого тренда, перебиваемого короткими всплесками антиамериканских кампаний, длившимися от двух-трех месяцев до полугода (рис. 53.1).
За последние 15 лет таких волн антиамериканизма можно насчитать четыре (нынешняя фаза продолжается)
[143].
Первый зафиксированный выплеск негативных мнений имел место весной 1999 года при премьер-министре Е. Примакове, бывшем до того руководителем Службы внешней разведки и министром иностранных дел. Пропагандистская кампания была развернута в ответ на обвинения С. Милошевича западными странами, ООН и НАТО в военных преступлениях, геноциде, нарушениях Женевской конвенции, и последовавшими затем бомбардировками Сербии авиацией НАТО
[144].
Рис. 53.1. Индекс отношения к США (разность положительных и отрицательных ответов)
Второй – уже при Путине, в 2003 году – отметил начало войны союзной коалиции во главе с США против Ирака С. Хусейна. Нервная реакция Кремля на попытки свержения американцами диктаторского режима, развязавшего войну на Ближнем Востоке, предвосхищала последующие кампании по борьбе с «цветными революциями» и протеста против свержения «легитимных» диктаторских режимов (Каддафи, Мубарака, Асада) или таких, как правление президента Януковича.
Третий – в 2008 году, во время российско-грузинской войны, «глубинные» причины которой пропаганда также связывала с «вытеснением» Соединенными Штатами России из «традиционных зон ее влияния» на постсоветском пространстве
[145].
И, наконец, нынешний – самый продолжительный – начался в 2011 году после массовых антипутинских демонстраций в российских городах, в ответ на которые администрация Путина объявила войну оппозиции и гражданскому обществу
[146]. Но пик этой кампании приходится на период 2013–2014 года, последовавший после Майдана, который пропаганда связывала с провокационной политикой США.
Главный символический оппонент – это США. Однако негативные проекции доминирования США распространяются и на другие страны, оказывающиеся, по мнению россиян, в зависимости от Америки, играющие роль их сателлитов. Отношение к Европейскому союзу (рис. 54.1) подчиняется тем же закономерностям, что и динамика антиамериканизма (что указывает на функциональную общность образов), но кривая ухудшения отношения российского населения к ЕС носит более ровный и плавный характер. Выделялся лишь один (до событий, связанных с Евромайданом и оккупацией Крыма) подобный «провал»: острая реакция кремлевских руководителей и, соответственно, российской пропаганды в 2008 году на критическую позицию, занятую западноевропейскими странами во время грузино-российского конфликта. Однако до весны 2014 года массовое восприятие ЕС и оценки его политики никогда не уходили в отрицательную зону.
Более устойчивым оказывается негативное отношение к тем странам, которые ранее входили в состав СССР (прежде всего к балтийским государствам, но также к Грузии) или социалистического блока (здесь особо выделяется Польша) (табл. 82.1). В массовом сознании уход бывших «братских» стран и республик СССР из сферы влияния РФ не просто ослабляет позиции «Великой России», он воспринимается как демонстративно-оскорбительный по отношению к ней. За отталкиванием от советского прошлого и откровенным нежеланием эстонцев, латышей, литовцев иметь более тесные или солидарные отношения с нынешней Россией российским обывателем прочитывается презрение и отвращение к бывшей империи и российскому авторитаризму, к рабской психологии опустившегося населения большой, но неустроенной страны
[147]. Вина за это, безусловно, возлагается на Запад, а точнее – на США, «навязывающих другим государствам свои порядки».
Рис. 54.1. Индекс отношения к Европейскому союзу (разность положительных и отрицательных ответов)
Дело не в том, адекватны или нет такие представления, циркулирующие в российском обществе, важно, что они есть. А это значит, что они возникают в ответ на свои внутренние напряжения и комплексы, подавленные самооценки. Поэтому путинская пропаганда именно эти государства, небольшие по размеру и не представляющие какой-либо угрозы для безопасности России, рассматривала как более враждебно настроенные к России, чем какие-либо другие страны. Ключевым здесь был именно их прозападный курс и демократический выбор, представляющий косвенным образом опасность для действующего авторитарного режима. Отсюда постоянные усилия дискредитировать правительства этих стран, обвиняя их в поддержке своих «нацистов», русофобской политике, дискриминации русскоязычного населения, апартеиде и т. п. Польше же вдобавок ставят в вину жестокое обращение с пленными красноармейцами в 1920 году, о котором до развязывания антипольской кампании в 2007 году никто не знал и пр.
