Набор семантических элементов, составляющих образ США (как и любые другие ценностно-символические значения), не может иметь «окончательный» или завершенный вид и смысл. Такая композиция всегда включена в ситуативно определенные контексты политических событий, обусловлена конкретными политическими интересами, от которых зависят их содержательные трактовки и правила интерпретации. Никаких раз и навсегда готовых, фиксированных определений символических объектов не существует, в противном случае они потеряли бы свою интегративную роль
[150]. Важна функция – знака, управляющего другими знаками. Благодаря этому у властей, использующих подобные приемы, сохраняется возможность мобилизации масс, а у массы возникает впечатление исторической длительности, то есть структур, связующих разные периоды одними и теми же значениями и смыслами. Другими словами, за символом такого рода (например, США – враг) сохраняется функция надвременной организации общественного сознания, иллюзия или миф «вечного» или «постоянного врага», то есть задается структура «исторического» времени власти и общества. Для того чтобы зафиксировать какие-то подвижки в этих образах, нужны более дробный анализ и частные замеры по одной и той же схеме опроса.
Рассмотрим в этом плане более глубокий уровень представлений: стереотипы восприятия уже самих американцев. Понятно, что такого рода образы никак не связаны с фактическим знанием реальных обстоятельств повседневной жизни американцев, это – перенос людьми присущих им свойств, комплексов и мотивов действий на значимых «других», наделение их не свойственными «нам самим по себе» качествами и характеристиками, что, собственно, и делает их «чужими», не похожими на нас
[151]. Тем самым «мы» устраняем те свойства у самих себя, которые мы не хотим видеть, вытесняем их из сознания, образа «самих себя». Зеркало идентификации таким образом получает важную функцию подтверждения лестного мнения о себе («свет мой зеркальце, скажи, кто на свете всех милее…»).
Таблица 91.1
Изменения в структуре этнических стереотипов американцев
* Ответы ранжированы (в каждом замере), изменения 2014 к 2008 году по каждому признаку; «=» изменения отсутствуют или статистически не значимы; респонденты могли указывать любое число характеристик из закрытого списка качеств, составляющих «вокабуляр» описаний этнических групп в России, используемый в социологических опросах с 1989 года.
В агрегированном виде (когда все качества сводятся к трем парам антиномических определений: модерные – традиционные, властные – зависимые, «свои» – «чужие») типологическая схема качеств американцев будет выглядеть более следующим образом:
Таблица 92.1
Американцы: агрегированные этнические стереотипы
В % к числу всех высказываний.
Чтобы подчеркнуть двойственную идентификационную функцию этих стереотипов (взаимозависимость образов себя и других), сопоставим образы «американцев», «русских» и «самого респондента», а также отметим важные изменения в самоидентичности русских. Сравнения даны по одному году (2008), а русских – в диапазоне 20 лет (1989–2008 годы).
В образе «русских» респонденты подчеркивают «гемайншафтную» (по Теннису) и традиционалистскую доминанту (простые, открытые, терпеливые, миролюбивые, гостеприимные, готовые помочь своим, ленивые, безответственные и т. п.), в образе американцев – отчужденные характеристики человека модерного общества (энергичность, независимость, чувство собственного достоинства, рациональность) и снижающие их или нейтрализующее в ценностном плане – «властолюбие», «заносчивость», навязывание своих обычаев, эгоизм, чужесть и т. п. Сам же усредненный респондент, описывая себя в соотношении с другими, занимает промежуточное положение между обобщенным и стереотипным образом американца и русского: он энергичен, с чувством собственного достоинства, приобщен к культуре и воспитан, но открыт для своих, терпелив, миролюбив, почтителен со старшими и пр.
Увеличение дистанцированности по отношению к американцам является симптомом сознания скрытого неблагополучия и двойственности российского общественного мнения. Как бы ни были велики самоупоение и торжество от демонстрации силы перед «ненавистным Западом», гордость от аннексии Крыма и унижения Украины, все равно в коллективном подсознании остается смутное чувство моральной сомнительности или предосудительности не только такого поведения России, но и ее непреходящего варварства, неразвитости российского общества, не могущего вырваться из состояния зависимости от своей циничной и коррумпированной власти. Глядя на себя чужими глазами, россияне так или иначе признают усиление неприязненного отношения к себе «за рубежом». При ответе на вопрос: «Как, по вашему мнению, относятся к России на Западе?», мнения разделились на три группы: положительные ответы («с уважением», «с сочувствием») дали в среднем за 15 лет (2000–2015) – 28 %, отрицательные («с презрением», «с тревогой», «со страхом») – в среднем 34 %, более трезвые и реалистичные суждения («равнодушно», «без особых чувств») – 25 %. И люди признают, что это отношение в последнее время ухудшается:
Таблица 93.1
Какие из перечисленных ниже качеств чаще всего можно встретить у русских, у американцев, у вас самих?
