Как вы лично в целом относитесь к Сталину?
Сентябрь 2012 года. N = 1600. В % к числу опрошенных.
Приводится сумма ответов: положительное – «с восхищением»+ «уважением»+ «симпатией»; негативное – «с неприязнью, раздражением» + «страхом» + «отвращением, ненавистью».
Но – и это важно для понимания происходящего – среди учащихся одобрительно воспринимающих фигуру Сталина всего лишь 14 %, негативно – опять-таки только 22 %, а большая часть, а именно: 44 % респондентов этой группы, задающих основной тон коллективного понимания рассматриваемого комплекса вопросов, относится к данному персонажу безразлично, без какого-либо интереса и личной включенности в контекст проблем террора и государственного величия. То же самое можно сказать о самых образованных или наиболее авторитетных и занимающих высокие социальные позиции группах, например среди руководителях среднего уровня доля «равнодушных» очень высока: 40–41 %.
Сам по себе этот факт указывает на отсутствие влияния самых компетентных и информированных категорий общества. Равнодушие именно тех, кто, по идее, должен был бы выступить в качестве носителей морального и интеллектуального авторитета, чьи мнения могли бы быть критерием оценки исторических суждений, ведет к деморализации зависимых от них в культурном или интеллектуальном плане групп населения. Нельзя сказать, что у представителей этих статусно более высоких групп нет каких-то знаний о прошлом, по крайней мере, о сталинском периоде российской истории. Во всех случаях респонденты из этих категорий более негативно и жестко оценивают роль Сталина, возражая против его «культа». Но они же и более индифферентны к общественной стороне этой проблематики, что не может не сказаться на консервации одобрения Сталина у наименее образованных и самых бедных групп и у пожилых россиян.
Иначе говоря, к началу 2010-х годов уменьшилось число и тех, кто был настроен «антисталински», и тех, кто настроен «просталински». Причем снижение удельного веса противников сталинской системы и самого Сталина было более значительным. Мнения равнодушных (количество ответов «безразлично» и «затрудняюсь с ответом» достигло почти половины
[50]) стало доминирующим отношением в обществе. Изменения шли за счет тех, кто прежде негативно относился к этой фигуре и к самой проблеме сталинского или советского режима, но постепенно принял господствующую в официальных кругах двусмысленную позицию и оппортунистическую точку зрения: с одной стороны, злодей, с другой – «эффективный менеджер». Особенно интересной оказалась реакция тех, кто собственно и является главным объектом идеологической обработки: молодежи. Здесь сокращение доли симпатизирующих диктатору было вдвое больше средних показателей (сокращение же негативных оценок меньше, чем в среднем), а рост безразличных был самым большим: с 26 до 59 %.
Но самой податливой нынешней просталинской пропаганде группой оказалась «интеллигенция» – люди с дипломом о высшем образовании, сервильная и государственническая «элита» нашей страны. В этой среде сталинские симпатии выросли с 20 % (в 2001 году) до 29–31 % (в 2006–2012 годах).
Примечательно, что среди тех, кто не пользуется интернетом, мнения о Сталине оказываются более контрастными, поляризованными: здесь и симпатии к нему более выражены и антипатии (как правило, это люди пожилого возраста, сохраняющие представления предшествующих периодов критики и апологетики Сталина, выпадающие из текущих перепалок и дискуссий в социальных сетях).
Еще через 2 года, в марте 2014 года доля позитивно относящихся к Сталину (с восхищением, уважением, симпатией) выросла почти до 40 %, доля «безразличных» осталась практически той же – 30 % (среди молодежи – 39 %), доля негативно относящихся (с неприязнью, со страхом, с ненавистью) снизилась до 18 %.
Такой результат свидетельствует о том, что большинство людей оказывается не в состоянии систематически связать различные представления о сталинском режиме, рационализировать, исходя из каких-либо критериев (моральных, национальных, политических), расхожие или тиражируемые разными авторитетными группами мнения и следствия этих мнений для страны в целом, поскольку за ними стоят мощные коллективные символы и институты. 68 % опрошенных согласны с тем, что «Сталин – жестокий, бесчеловечный тиран, виновный в уничтожении миллионов невинных людей», и сопоставимое количество (50 %) готовы признать, что «какие бы ошибки и пороки ни приписывались Сталину, самое важное, что под его руководством наш народ вышел победителем в Великой Отечественной войне». 58 % полагают, что «политика Сталина (разгром военных кадров, сговор с Гитлером) привела к тому, что страна оказалась неподготовленной к войне», и 56 %, что «только жесткий правитель мог поддержать порядок в государстве в условиях острой классовой борьбы, внешней угрозы». 50 % респондентов готовы признать усилия пиарщиков и соглашаются с тем, что «Сталин – мудрый руководитель, который привел СССР к могуществу и процветанию».
Сама эта кажущаяся алогичной двойственность не случайна. Как показывает анализ данных, одни и те же люди говорят, что «Сталин – тиран, виновный в смерти миллионов людей» и что «только под его руководством СССР превратился в могущественную и процветающую державу; что «политика Сталина привела к разгрому военных кадров и неготовности страны к войне» и что «только под руководством Сталина наш народ вышел победителем в этой войне» (табл. 135.2).
Подобное, многократно повторяющееся в социологических исследованиях массового сознания соединение не просто разных, а «несовместимых» мнений указывает, что это не социологический артефакт или ошибка методики опросов, не «шизофрения массового сознания», каковой его часто готовы считать многие наблюдатели, а действие специфических механизмов «двоемыслия», определяющих тоталитарное и – в меньшей степени – посттоталитарное сознание. Притом что значительная, подавляющая часть российского населения (фактически две трети!) сознает заказной характер реабилитации и выдвижения Сталина как символа советской великой державы, особого резонанса, возмущения или сопротивления такая историческая политика не вызывает, и общество скорее поддается и уступает этому идеологическому давлению.
Большая часть россиян не принимает такого образца жестокого национального правителя, но, не имея достаточных ресурсов для сопротивления государственной точке зрения, закрывается от болезненности самой проблемы признанием собственной моральной несостоятельности, невозможности дать моральную оценку прошлому, уходит в комфортную позицию: «Мы еще не знаем всей правды о Сталине и его действиях». Но глубоко укорененный спрятанный страх, который вызывает та эпоха, и затаенная антипатия к этому персонажу проявляется в откровенном нежелании жить и работать при таком руководителе государства, как Сталин. На этот проективный вопрос абсолютное большинство отвечало «нет» (хотя с течением времени это «большинство» постепенно сокращалось: 74 % в 2008 году, 67 % в 2012 году и 60 % в 2016 году (табл. 137.2). Равным образом, респонденты, в особенности молодые люди, не хотели бы видеть такого человека президентом страны (табл. 137.2–138.2).
