Таблица 135.2
В какой мере вы согласны с суждением:
1) «Сталин – мудрый руководитель, который привел СССР к могуществу и процветанию»?
2) «Сталин – жестокий и бесчеловечный тиран, виновный в уничтожении миллионов невинных людей»?
2011 год.
Очень немногие россияне готовы следовать старой идеологической версии КПСС, сложившейся к ХХ съезду: подавать интерпретацию репрессий 1920–1950-х годов как историческую неизбежность в условиях враждебного окружения СССР или следствие острой «классовой борьбы» Сегодня бóльшая часть опрошенных склона расценивать их как политическое преступление, не подлежащее оправданию.
Репрессии и террор. Знание о репрессиях
Память и непреходящий ужас от эпохи сталинского террора, несмотря на все усилия пропаганды, остается доминантой в отношении большинства населения к Сталину. Поэтому смерть Сталина вызывает в общественном мнении преимущественно лишь одну ассоциацию: прекращение террора и массовых репрессий, освобождение из тюрем миллионов невинных людей (об этом заявили 47 % в феврале 2010 года, 55 % в 2013 году, хотя уже в марте 2015 года, под влиянием общего всплеска ностальгических имперских настроений, доля таких ответов опять снизилась до 47 %), о «горе от утраты великого вождя и учителя» вспомнили 18–19 % (в феврале 2013 года – уже 23 %). Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что примерно у четверти населения (главным образом у молодежи) это переломное событие в советской истории не пробуждает никаких чувств и мыслей, поскольку они ничего не знают об этом времени и событиях прошлого страны.
Таблица 136.2
С чем у вас лично связывается смерть Сталина?
N = 1600.
40 % опрошенных признаются, что ничего не знают о причинах, масштабах, смысле и исполнителях сталинского террора. Преимущественно это либо молодые люди, либо, напротив, люди пожилые, чаще всего малообразованные женщины, жители отдаленных сел или малых городов, для которых эта тематика лишена интереса и актуальности. Практически столько же и чуть больше – 44–47 % что-то слышали о Большом терроре, но, как показывают данные опросов, имеют об этих событиях лишь самое смутное и общее представление. Только незначительная в численном отношении часть населения (11–13 % – более образованные, и потому либерально настроенные и ответственные группы общества) не могут не помнить о репрессиях; для них это обстоятельство – важнейший момент их социальной, национальной и политической идентичности.
Таблица 137.2
В последнее время руководители страны все чаще говорят о Сталине как о выдающемся государственном деятеле. Как вы думаете, с чем это связано?
Февраль 2010 года. N = 1600.
Влияние апологетов Сталина к настоящему времени становится все более ощутимым: за последние 10 лет доля россиян, квалифицирующих сталинские репрессии как «преступление, которому нет оправдания», снизилась почти вдвое: с 72 до 39 %. И напротив, выросло с 9 до 26 % число тех, кто готов оправдывать подобную политику соображениями «политической целесообразности». Причем, что важно подчеркнуть, увеличение шло главным образом за счет молодых людей, бездумно принимающих телевизионную апологетику Сталина.
Таблица 138.2
Вы лично хотели бы жить и работать при таком руководителе страны, как Сталин?
N = 1600.
Таблица 139.2
Если бы Сталин был сегодня жив и избирался на пост президента страны, вы бы проголосовали за него?
Таблица 140.2
Знаете ли вы о репрессиях 1937–1938 годов?
Абсолютное большинство россиян не сомневается в том, что Сталин был непосредственно виновен в заключениях в тюрьмы, пытках и смерти миллионов невинных людей (в феврале 2012 года так считало 60 % опрошенных, не согласных с этим утверждением было 21 %; причем категорически «не согласных» из них было всего 4 %).
[51]
Попытки сталинистов (высказывавшихся и при советской власти) и коммунистов (уже после краха советской системы) оспорить сам факт или хотя бы масштабы репрессий постоянно наталкиваются на несогласие и сопротивление российского общества. В апреле 1996 года с утверждением, что репрессии и террор – это «выдумка имеющая целью опорочить вождя», были согласны только 16 %, преимущественно малообразованных пожилых людей, членов КПРФ, жителей села или небольших городов; напротив, с ними были не согласны 56 % россиян (28 % не имели своего мнения по этому поводу; число опрошенных в этом исследовании составляло 3150 человек, это была одна из самых больших по объему выборок).
Эффекты наложения друг на друга противоречивых и как бы не согласующихся между собой представлений повторяются и фиксируются независимо от техники опросов или особенностей статистической обработки. Их нельзя объяснить и тем обстоятельством, что респонденты, давая содержательно различные ответы, мысленно ориентируются на разные воображаемые референтные «фигуры» вопрошающих: в одном случае – ответа ждет как бы представитель государства, на которого ложится отсвет величия, приоритетности важных государственных интересов, носитель коллективных символов и представлений, в другом – носитель «обыденного здравого смысла» и морали, ценностей и интересов общества, частного человека, оценивающего актуальные и исторические события со своей точки зрения. Эти семантические плоскости взаимодействия респондента и авторитетных инстанций, представленных интервьюером в ситуации опроса, можно разводить лишь теоретически, концептуально; в сознании и отдельного человека, и тем более в массовом сознании они смешаны, переплетаются, а главное – дополняют друг друга. (Собственно, на достижение такого результата и нацелена пропаганда.)
