Постановлением ОСО 9 июня 1951 года Андре была приговорена к восьми годам лишения свободы в Вятском лагере
[220].
11 мая 1951 года Андре составила заявление на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова, доказывая свою невиновность, но, судя по тому, что оно осталось в материалах ее уголовного дела, оно так и не было отправлено
[221].
Андре Сенторенс была реабилитирована 27 декабря 1954 года Центральной комиссией по пересмотру дел на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, содержащихся в лагерях, колониях и тюрьмах МВД СССР и находящихся в ссылке на поселении
[222].
В 1963 году, очевидно, по совету французских адвокатов, Андре Сенторенс обратилась в Инюрколлегию с требованием выплатить ей компенсацию за конфискованное имущество. Инюрколлегия обратилась в КГБ за разъяснением и получила ответ, что «Сенторенс была осуждена без конфискации имущества» и, следовательно, права на компенсацию не имеет
[223]. Поскольку в ее следственном деле больше нет никаких документов на этот счет, неизвестно, чем кончилось эта история.
* * *
Отдельного комментария заслуживает вопрос о гражданстве Андре Сенторенс, который является ключевым в ее воспоминаниях.
При прочтении книги у читателя создается впечатление, будто Андре автоматически предоставили советское гражданство, как только она вышла замуж за советского гражданина. В своих воспоминаниях она пишет, что 15 мая 1930 года, когда она уже находилась в Москве, в отделении милиции ей сообщили, что решением «Верховного Совета» (на самом деле – ЦИК СССР) ее признали гражданкой СССР и выдали советский паспорт. Эта новость, по ее словам, была для нее неожиданностью и не вызвала у нее восторга. Далее, уже в 1951 году, во время инцидента в паспортном столе Молотовска, Сенторенс заявила, что «никогда не считала себя советской гражданкой и не изъявляла желания ей стать». Однако в материалах ее второго следственного дела имеется справка о том, что советское гражданство было предоставлено ей решением Президиума ЦИК СССР № 211 от 11 мая 1927 года
[224]. Поскольку в справке ничего не говорилось о том, на основании чего было принято это решение, я отправился в Государственный архив Российской Федерации. Там, в фонде ЦИК СССР я нашел документ, в котором прямо говорилось о том, что советское гражданство было предоставлено «Трефиловой Клотильде Петровне» на основании ее собственного ходатайства
[225]. Таким образом, Андре Сенторенс либо забыла (во что трудно поверить), либо умышленно умолчала о том, что ходатайствовала перед советским правительством о предоставлении ей гражданства СССР. Скорее всего, она сделала это по настоянию своего мужа Алексея Трефилова, который убеждал ее в том, что советское гражданство значительно упростит ее жизнь в Советском Союзе. Вероятно, в своих воспоминаниях Андре Сенторенс было трудно признаться в том, что, ходатайствуя о предоставлении ей советского гражданства, она сама себе подписала приговор. Не исключено, однако, что, подписывая свое заявление в ЦИК СССР, Сенторенс, почти не владея русским, не очень хорошо понимала суть этого документа или не придала ему большого значения. Возможно, отсюда ее искреннее недоумение по поводу того, что ее принудительно сделали советской гражданкой.
Рассмотрим юридическую сторону этого вопроса. Согласно статье 5 Положения ЦИК СССР 29.10.1924 г. «О союзном гражданстве», при заключении брака между подданными разных государств за каждым из супругов сохранялось гражданство их стран. История нашей страны, однако, свидетельствует о том, что даже если бы Андре Сенторенс сохранила французское гражданство, это не спасло бы ее от ареста, а французские дипломаты вряд ли бы смогли за нее заступиться.
Однако она приняла советское гражданство, и тем самым, согласно статье 11 этого Положения, ее права и обязанности по отношению к ее родной стране были аннулированы, поскольку советское законодательство не признавало двойного гражданства. Неудивительно поэтому, что ее попытки проникнуть на территорию французского посольства трактовались следователями как «изменнические намерения выехать из СССР». Таким образом, с принятием советского гражданства Андре Сенторенс фактически стала собственностью сталинского государства со всеми вытекающими отсюда последствиями.
А вот по французскому законодательству Андре Сенторенс, даже будучи советской гражданкой, все равно считалась гражданкой Франции. Согласно решению № 386, вынесенному судом малой инстанции XVI округа Парижа 18 февраля 1963 года, Андре Сенторенс признавалась «гражданкой Франции в соответствии с положениями статьи 1.1. закона от 10 августа 1927 года и не теряла своего гражданства с выходом замуж 10 апреля 1926 года за советского гражданина Алексея Трефилова (ст. 19 Гражданского кодекса и ст. 5 советского закона от 19 октября 1924 г.)»
[226].
Вынося решение, парижский суд руководствовался в общей части статьей 19 Гражданского кодекса Франции, принятого еще Наполеоном («О француженках, вышедших замуж за иностранцев»), и законом о гражданстве от 10 августа 1927 года, согласно которому французами считаются все дети, законнорожденные от французов на территории Франции и за границей. В своем решении суд также апеллировал к ст. 5 Положения ЦИК СССР 29.10.1924 г., однако проигнорировал статью 11 этого Положения, которая, как известно, аннулировала юридические отношения Андре Сенторенс со своей родиной в связи с принятием ею советского гражданства.
Драматизм этой ситуации заключался в том, что французские власти в лице сотрудников посольства Франции в СССР, прекрасно зная свое законодательство, не смогли защитить Андре Сенторенс как гражданку своей страны. Андре, как мы знаем, два раза оказывалась на территории французского посольства в Москве и, следовательно, автоматически подпадала под юрисдикцию своей страны. Однако нежелание Франции ссориться с советскими властями из-за рядовой француженки стоили Андре Сенторенс семнадцати лет ГУЛАГа и разрушенной жизни.
* * *
В своей знаменитой книге «Истоки тоталитаризма» немецко-американский философ Ханна Арендт писала, что «тоталитаризм стремится не к деспотическому господству над людьми, а к установлению такой системы, в которой люди совершенно не нужны»
[227]. Ханна Арендт уловила одну чрезвычайно важную особенность тоталитаризма – отрицание ценности человеческой личности, – однако ее мысль требует уточнения. Советскому тоталитаризму люди как раз были очень нужны, но лишь как рабская, послушная и обезличенная масса, как расходный материал, используемый в соответствии со сталинским принципом «незаменимых у нас нет», – именно на этом фундаменте и зиждилось его многоэтажное здание. И тем не менее эта могучая и незыблемая конструкция оказалась бессильна сломить французскую крестьянку. Андре Сенторенс провела семнадцать лет в ГУЛАГе, но вышла оттуда победительницей. Она не только проявила чрезвычайно редкое мужество в противостоянии сталинскому Левиафану, но отстояла для себя право называться человеком, а не лагерным номером.
