Мою пол и обхожу квартиру, ища хотя бы одно, единственное подтверждение того, что я не сошёл с ума окончательно. Ничего. Одежда Дугласа в корзине для белья. Она относительно чистая. Но я хочу верить в себя. Хочу думать, что не больной, но всё против меня. Всегда против меня. А теперь ещё и выдал себя так глупо. Дуглас вряд ли простит меня, да и теперь, вообще, выгонит. Куда мне идти? Я так и не получил денег. Хотя о деньгах я не особо-то и думаю. Дуглас стал частью моей жизни, и это плохо. Самое противное видеть в его глазах лютое отвращение ко мне и слышать эти слова, которые ранят. Его слова всегда ранят меня намного сильнее, чем высказывания других людей.
Прибравшись в квартире, лишённый возможности извиниться перед Дугласом за то, что я придумал себе из-за эмоций, пережитых вчера, собираю пакет с одеждой и несу её в химчистку. Получаю чистую одежду, возвращаюсь, очень бережно развешиваю её и всё же продолжаю надеяться на что-то хорошее.
В обед мне приходит сообщение от Бенжа с вопросом о том, где я. Мы договорились с ним о встрече в его обеденный перерыв, а я забыл. У меня вылетело из головы, что я обещал встретиться с ним сегодня после того, как доставлю еду Дугласу. Но еду я не принёс, да и злить его сильнее тоже не хочется. Извиняюсь перед Бенжем и говорю, что очень занят и не успел его предупредить. И в то же время обида наполняет разум. Почему я должен лишать себя нормального человеческого отношения и общения из-за того, что нечаянно принял свою фантазию за реальность? Дуглас мог просто сказать мне об этом как-то иначе, сославшись на то, что это был мой сон. Не унизить, не вывалять в грязи и не вымазать в дерьме, как сделал это он. Я, правда, никогда не стеснялся того, что я гей, и не виноват в этом. Не я выбрал для себя такой набор генов. Я пытался… клянусь, когда мне было пятнадцать, пытался встречаться с девушками, но ничего к ним не испытывал. А вот взглянув на привлекательного мужчину, сразу же возбуждался. Разве можно обвинять меня в этом, если я не специально стал вот таким? Нет. Никто прав на подобное не имеет. Я не убиваю людей, не обворовываю и не насилую их. И теперь мне стыдно за всё. Стыдно за то, что я такой слюнтяй, но другим тоже быть не могу. Наверное, я уже списанный товар в этом мире. Мусор, который всегда будет жить в помоях.
К восьми часам вечера мои нервы уже на пределе. Дуглас должен скоро вернуться домой, и я, надеясь на то, что он придёт, приготовил его любимое мясо, нарезал свежие овощи и даже сварил компот из свежих фруктов. Сделал десерт для него и, пересилив себя, поставил на стол бутылку виски, подготовил лёд, лимон и бокал.
И я жду. Каждую минуту жду, когда откроется дверь, а она всё так же плотно закрыта. Жду. Еда остывает. Лимон уже заветрился. На часах полночь. Дугласа нет. Его нет и в час, и в два. Я убираю еду. Мою стол и раковину. Выключаю свет в столовой и сажусь в гостиной, расставив алкоголь и лимон для Дугласа на журнальном столике.
Бессонная ночь, состояние, подавленное настолько, что встать из кресла не могу. За окном уже утро. Дуглас домой так и не вернулся. Он остался у своей женщины, которую, наверное, любит, раз собрался на ней жениться. И это больно. Я не планировал, что меня так глубоко заденет вся эта ситуация. Не рассчитывал, что буду ревновать его к женщине, хотя он даже не гей. И я попал в эту ловушку.
Заставляю себя подняться и убрать всё с журнального столика. Грустно окидываю взглядом пустую гостиную, бреду в спальню Дугласа, и увиденное мной не меняется, как и чувства внутри. Пусто так и пасмурно. Он даже не приехал домой переодеться. Его новый костюм висит на плечиках в спальне. Пара начищенных туфель стоит рядом. А хозяина нет. Это гадко, что я воспринимаю Дугласа, как хозяина. Очень гадко.
Мой мобильный молчит. Никто не пишет. Эдди уехал по работе в Лос-Анджелес, чтобы там прощупать обстановку и узнать, где лучше открыть филиал агентства. Бёрдс вроде бы в Арабских Эмиратах с новой клиенткой. Остаётся лишь выгнать себя на улицу и вспомнить об Ари, которого я не выгуливал ни вчера, ни позавчера. Я скучаю по нему. Хотя бы собака не ненавидит меня и ждёт. Немного, но ждёт.
Вхожу в квартиру Сэм, и Ари сразу же прыгает ко мне, а вокруг так воняет дерьмом. Боже мой. Сэм как будто и не возвращалась домой, заранее насыпав в несколько мисок еду для Ари, а вокруг лужи, собачье дерьмо и разодранная подушка. Она с ума сошла? Нельзя же так.
Оставшись без работы у Дугласа и пребывая в подвешенном состоянии, я нахожу работу в квартире Сэм. Я не могу оставить всё так, как есть. Я убираюсь, мою полы, затем Ари, лающего от радости. В куче мусора на полу нахожу записку и разорванные деньги от Сэм. Она уехала отдыхать с каким-то козлом на три дня и оставила Ари на меня. Дура. Могла бы и сообщение написать, чтобы я узнал об этом. Вместо этого, Сэм плюнула на живое существо и бросила его. Она никогда не отличалась ответственностью. Ари подарил Сэм какой-то поклонник лишь потому, что она хотела получить от него деньги, а он собаку притащил, ведь она о ней мечтала. Конечно, вот так она мечтала о собаке, до которой нет никому дела.
Я провожу на улице с Арахисом два часа, позволяя ему вдоволь нагуляться. Наверное, это единственное, что сейчас хотя бы немного поднимает мне настроение. Я наблюдаю за ним и мечтаю. Глупо мечтаю о том, что когда-нибудь у меня тоже будет собака и хороший мужчина рядом. Плевать, где это будет, но они станут моей семьёй. Да, я не такой, как многие, но я человек, который тоже заслуживает немного счастья.
Оставив Ари в квартире Сэм, бреду обратно через парк к комплексу Дугласа и поднимаюсь на нужный этаж. Открыв дверь, устало бросаю рюкзак на пол и замечаю два чемодана. Модных, чёрных и очень дорогих чемодана. Они стоят прямо у входа.
Дуглас.
– А вот и ты. Я думал, что днём тебя не дождаться здесь, – раздаётся незнакомый мужской голос. Я прохожу в столовую, а мне навстречу выходит симпатичный, высокий, загорелый кореец. Его лицо удивлённо вытягивается, как и моё.
Глава 21
Я рассматриваю незнакомца довольно долго, как и он меня. Чертовски красивый парень. Молодой. Подтянутый. И в свитере. На улице не так холодно, чтобы ходить в свитере, но ему идёт. У него тёмные глаза и острые скулы, вероятно, он не кореец, но азиатской внешности, и она безумно идеальная.
– Привет, – он расплывается в сладкой улыбке.
– Привет, – недоумённо отвечаю.
– Я даже могу угадать, как тебя зовут. Тьяго, да? Тигрёнок. Экзотическая зверушка с янтарными, искренними глазами и кожей медового цвета. Хотя и глаза тоже бывают порой медовыми, в зависимости от настроения.
– Эм… я… это приятно, но… хм… Сантьяго. – Я не могу быть сильнее удивлён подобному описанию. Меня называл и тигрёнком, и Тьяго только Дуглас. Откуда этому парню известно о таких тонкостях? И какого чёрта столько эпитетов моим глазам и коже?
– Мне тоже очень приятно. Теперь понимаю, что на самом деле случилось с Дугласом, и почему он так себя повёл. Из-за тебя. Я Кензо. – Парень протягивает мне руку, и я её пожимаю.
Теперь всё встаёт на свои места. Вещи этого парня. Он сам. Слова Дугласа, который решил уволить меня, вышвырнуть за дверь и нанял новую прислугу, даже не удосужившись сообщить мне об этом. Но в контракте чётко написано, что он не может так сделать, иначе ему придётся выплатить мне неустойку. Хотя… что такое двадцать пять тысяч для Дугласа? Один ужин в ресторане, наверное. Чёрт.
