– Вы же понимаете, кому выгодна смерть Фудзивара Мицуо… – адреналин подстегнул смелость. К чему ходить вокруг да около! – Я почти уверена, что гибель его слуги подстроена и это тело – совсем не первого слуги Иэясу! Где-то должен быть свидетель предательства…
Звонкая пощечина остановила мои дерзкие речи.
– Иэясу Орочи – отец моей жены. Думай, что и кому говоришь, наложница Кён, – Император брезгливо отряхнул руку. – Где доказательства? Иэясу всегда помогал мне и был верен. А вот насчет твоей семейки – все не так прозрачно. Ты всегда была странная. Может в тебя, действительно, вселился демон, и ты одержима? Прежде, чем обвинять других, докажи сначала свою собственную невиновность! – Отрезал он, собираясь уйти, но я схватила Фудзивару за длинный рукав верхнего кимоно.
– Я знаю способ вывести преступника на чистую воду. Можно хотя бы попытаться!
Фудзивара Даичи вырвал рукав, в глазах его мелькнуло сомнение, и я торопливо продолжила:
– Можно пустить слух, что мои поиски успешны. И я нашла слугу, что заказал поджог и убийство советника императора. И этот слуга согласился сказать, кто настоящий заказчик в обмен на свою жизнь и свободу.
Я вскинула подбородок, обиженно держась за щеку.
Взгляд императора стал выразительнее. Как бы опять не ударил.
– Орочи никогда не предал бы меня.
– Даже если это не он. Настоящий преступник начнет нервничать и выдаст себя, попытается выяснить, где свидетель и устранить его!
– Или он попытается устранить тебя.
– Я – главная подозреваемая. Меня не будут устранять. На меня будут все валить! – Гордо улыбнулась я, видя, что непреклонность монарха дала трещину. – Я не утверждаю, что ваш советник как-то причастен к прошлой трагедии! Просто сейчас преступник уверен в своей безнаказанности, и такие слухи выбьют почву у него из-под ног. Вы только вашему советнику ничего не говорите…
Император прикрыл глаза, устало потёр лоб.
– Нелепый и странный план. Совершенно… нелепый…
– Авантюрный, – поправила я. – Нужно найти человека, выдадим его за свидетеля. И устроить слежку за… за Хидэёси Сога, Иэясу Оричи и…
На меня посмотрели удивленно и шокировано. Как на говорящее дерево.
– …и Тоношено?
– Да, за главой клана Тоношено Накамуро.
Император звучно расхохотался. Его смех был ненастоящим и больно резал душу.
– Ичиро не станет следить за своим отцом! Это же какой-то заговор…
– Если никто из них не поведет себя странно, значит они не преступники! Вы всех разом проверите!
– Мне надо подумать…Ты точно одержимая.
Я склонилась в поклоне, пряча нелепую счастливую улыбку. Он согласен!!!!
– У тебя так много идей. Направь свои действия в полезное русло, – бросил напоследок император, махнув в сторону разбросанных чертежей рукой. – Хватит топить стройматериалы в навозе и гоняться за призраками! – и покинул мой дом.
– Слушаюсь и повинуюсь, – я осела на татами, полностью выпотрошенная. Щеки горели, руки мелко тряслись.
Осознание медленно накрывало. Я хотела, чтобы император ударил меня. Так я могла бы почувствовать тепло его рук. Я хотела схватить его за подол кимоно и не выпускать из павильона. Я хотела быть нужной ему. Хотела, чтобы он заметил меня. Посмотрел на меня. Признал меня.
Мне срочно надо проветриться!
***
Я выбрала лошадь попокладистее из обширных конюшен Кейджи. Послала ему записку, что решила немного прогуляться и выехала за пределы поместья Иэясу.
Направила лошадь прочь от города. Ёко оказалась отличной наездницей и не отставала от меня. Хотя мне казалось, что мчалась я достаточно лихо.
Через час, полтора скачки меня отпустило. Осмотревшись вокруг, поняла, что заехала куда-то в непроглядные дали и хорошо бы вернуться. Но Ёко предложила отдохнуть на холме, откуда открывается великолепный вид.
На вершине холма девушка разложила скатерть и накрыла маленький пикник. Плутовка успела собраться на пикник, пока мне седлали лошадь.
Я жевала рисовые шарики и смотрела на столицу, синеющую где-то далеко на горизонте. Лето уже озеленило природу. Поля раскинулись цветастым ковром.
Невероятное влияние на меня императора тревожило. Казалось, мозг отключается рядом с этим мужчиной. Очень неудобно. Особенно, если я собиралась подвинуть его и заставить Кейджи занять трон Ямато.
Скорее всего, со мной опять играют подростковые гормоны. Необходимо просто переключить внимание на другого мужчину. На ум тут же пришел Мононобе Ватару, и я тут же отмахнулась от этого образа, как от назойливой мухи. Пусть конфликт мирно рассосался, этот человек мне очень неприятен. И все хорошие воспоминания, связанные с ним намертво перечеркнуты его предательством.
Нет. Нет. Нет.
Надо, кстати выяснить, почему он один не женат. В его возрасте все уже имеют семью и детей. Если не внуков…
Мои размышления прервал всадник, внезапно появившийся передо мной и поднявший коня на дыбы. Плед тут же забросало комьями грязи.
– Что не весела, дорогая моя? – Кейджи спрыгнул с коня и кинул упряжь Ёко. Та проворно повела лошадь к низине холма, привязать к дереву.
– Да будет ваш путь благороден, мой повелитель, – приветствовала друга, передавая ему рисовый шарик. – Твой брат навестил меня. Выпытал всю информацию о моих попытках вести расследование. Опять подозревает меня в предательстве.
– Он всех сейчас подозревает… в 20 лет стать императором… сама понимаешь.
– Как ты меня нашел?
– Я после совета решил освежиться.
– Что-то случилось? – просто так Кейджи не станет гнать коня.
– Вернулся Юкайо. Передал официальное послание от соседей, – Кейджи зло выругался. – Будет война. Чосон выставил ультиматум: конец перемирию, если мы не вернем устье реки Аракава. А там наши части военные и, год назад отстроенные, укрепления. Меня могут скоро отправить на фронт.
– А Вы с советниками не пытались решить вопрос мирными целями: брак династический, например? А реку нам Чосон подарит как приданное…
– Устье же наше…
– Мы его экспроприировали пятнадцать лет назад, – историю пишут победители, но еще живы свидетели захвата!
– Оно наше по праву, еще сотни лет назад наши предки жили в тех местах…
Я подняла руки, сдаваясь и прерывая экскурс в историю. По моим данным устье реки Аракава было захвачено лет пятнадцать назад. До этого это была территория Чосон. Ни о каких предках речи и быть не могло. Но с венценосными особами лучше не спорить.
– Чосон не согласиться. Старшему сыну Даичи всего девять лет. А отправить к нам сюда принцессу до совершеннолетия – все равно, что заложника попросить. И наоборот: сослать кого–либо в Чосон – самоубийство. Сама понимаешь.
