– Отправьте за Тоношено Ичиро кого-нибудь. Пусть посмотрит, – наконец произнес он и посмотрел на меня. – Твой план удался, поздравляю. Змеи выползли из норы.
Да, ниндзя пытался выкрасть танто и отпечатки пальцев. Но он же ничего не сказал!
Как найти его нанимателя?
– Я чересчур легкомысленно отнёсся к этой затеи. Это мой очередной промах, – Император пнул тело грабителя.
– Брат… – Кейджи указал на танто, на легкие кожаные туфли нападавшего, и выглядывающую из-под штанины татуировку разорванного колеса Драхмы.
– Перед смертью он сказал, что наниматель убьет его семью, если он его выдаст. Он плохо знал поместье, иначе бы не побежал в эту сторону, где тупик. Вывод: его вынудили выкрасть оружие. Причем сделали это очень поспешно и грязно. В течение вчерашнего вечера. Надо искать человека, ушедшего раньше всех после проведенной дактилоскопии, – голова отказывалась работать, мешанина чувств и переживаний туманила разум. К тому же я замерзла, тело била мелкая дрожь.
Император коротко кивнул, принимая мои измышления. Кейджи повел меня домой.
– Ты опять призрака видела?
– Удивительно бесполезная способность, – пожаловалась я. – Никакого толка нет от нее! Вы нашли монаха?
– Нет. Исчез бесследно. Но отпечатки, примерно, такие же. Кожаная обувь. Легкие следы. Это был ниндзя.
– Один?
– Трудно сказать. Тоношено должен проверить.
– А если он заодно с ними?
– Сложно совершать столь дерзкие нападения, не имея хороших знакомых за спиной, – Пробормотал Кейджи.
– Так зачем пускать его на место преступления?
– Как выяснилось, мы не можем успеть везде, – покровитель довел меня до павильона, коротко осмотрел, обнял и поцеловал в лоб.
– Будь осторожна. Возможно ты – следующая.
Я попыталась улыбнуться.
– Прорвемся!
– Да благословит тебя Будда, – напоследок сказал Кейджи и ушел. Поднимающееся солнце окрасило его фигуру в кроваво-красный.
Я зашла в павильон и ахнула.
Все было перевернуто вверх дном. Вещи из сундука вывалены на пол. Свитки раскиданы. На стенах выведен иероглиф «умри». Моя верная Ёко лежала на полу в луже крови.
Я ринулась к ней. Холодные руки и бледная кожа говорили о смерти. Но я, все равно, попыталась нащупать пульс и выловить её дыхание. Может быть, мне показалось, но девушка была еще жива. Я принялась делать искусственное дыхание, судорожно пытаясь вспомнить, сколько секунд давить и с какой частотой. Надо ли было вынуть кинжал, пронзивший ей живот?
Веки дрогнули, Ёко прошептала
– Амай?
– Держись, девочка. Я за доктором. Не теряй сознание!
Выскочила на порог, заорала «помогите» схватила факел и подкинула вверх. Ели увернулась от упавшего огня, еще раз крикнула и бросилась обратно.
Проверила пульс еще раз. Пульс прерывался. Девушка дышала хрипло и скомкано.
Положила ее голову себе на колени, чтобы она не захлебнулась кровью. Склонилась к ней и принялась шептать что-то успокаивающее. Меня смущал какой-то запах. Металлический запах крови смешался со сладко-терпким запахом, который я пока не могла опознать.
– Да как же так? – мрачно выругался Кейджи, аккуратно перекладывая девушку на татами. За лекарем и императором он послал Широ.
– Кто бы это не сделал, кажется, он умнее нас. – я смахнула слезу со щеки.
– И опытнее, – согласился Кейджи.
Император
Проведя всю ночь в поисках ненастоящего свидетеля, я хотел одного: уснуть и отвлечься.
Сон не шел.
Это же надо, додумался привести свою… наложницу в мои покои. Брат выводит меня из равновесия все чаще. Для него все это – только игры. Не по-настоящему. Это не он, а я вижу отца ночами. Кошмары снова не дают мне проснуться с рассветом.
Вся эта игра с вымышленными доказательствами – сплошное ребячество. Кейджи танцует со своей наложницей странный танец. Итогом, которого может быть смерть.
Ложного свидетеля мы уже потеряли.
Зачем Кейджи эти игры с доказательствами? Понимает ли он, насколько это опасно? Если подтвердиться, что отца убили не наёмники Чосон, а кто-то из князей, страну ждет война. Ни один клан не позволит казнить своего старшего. Если только Кейджи не сговорился с кем-то из них. Не верю, что он собрался меня предать.
В спальне возникла Нироюки с подносом. Лично принесла, надо же.
– Мой господин, вы устали вчера. Я решила порадовать вас вкусной едой, – от подноса пахло соблазняющее. Нироюки взяла палочками кусочек тофу и преподнесла мне.
– Мечтаю, чтобы вам хватило сил меня сегодня принять, – проникновенно прошептала она. И я с трудом проглотил еду. От обещания, скользившего в ее голосе, бросило в жар. Поразился, насколько красива моя жена.
– К сожалению, весь дворец знает, что ночью вас посещала наложница Кён…
– Что?! – я подавился, окончательно деморализованный.
– Никто в поместье не обладает столь плохими навыками игры на кото, – продолжила Нироюки. В ее голосе появились игривость и ласка. И немного настороженности. – Не мне вас осуждать. Но возможно ли, что ваш брат решил соблазнить вас своей наложницей, чтобы потом влиять на вас через нее?
Она нежно поправила подушки и продолжила меня кормить.
Я вздохнул и нахмурился. Признать, что меня притягивает девчонка Кейджи, оказалось тяжело. Ее невоспитанность постоянно сбивает с толку. Возможно, я просто привык, что лучшее всегда достается мне. А Кён умеет привлечь к себе внимание. Но призваться в этом жене я не собирался.
– Нироюки, у нас найдутся дела важнее, нежели обсуждать наложницу Кён, – заставил жену отложить палочки и завтрак и занялся ее перевоспитанием. Поцелуй получился жестким и даже немного злым. Пора вытряхнуть из ее головы эти тревожные мысли. Чего только женщины себе не напридумывают.
***
Примечание:
Глициния – род высоких древовидных вьющихся субтропических растений из семейства Бобовые с крупными кистями душистых лиловых цветков.
33. Потери
Вытащить Ёко не удалось. Она поникла, как сорванный цветок. Едва вытащили кинжал, кровь хлынула рекой. Доктор Со пытался остановить кровотечение, промыл и зашил рану. Казалось, Ёко мирно спит. Но сердце её остановилось. Следующий рассвет Ёко уже не увидела.
Отнеся тело в ближайший храм, я договорилась с монахами о похоронах. Три дня буддийские монахи будут отпевать тело моей служанки, а потом сожгут его. Не прогоревшие части костей обычно помещали под надгробия на кладбище. А пепел развеивали над рекой Асура.
