– Юкайо собрался свататься?! К принцессе Чосон?! – сделала максимально удивленное лицо.
– После прогулки с тобой он резко переменил свои взгляды на войну и торопиться на границу, чтобы заключить перемирие с врагом.
– У нас же и так перемирие, – кажется, я немного потеряла нить рассуждений, завороженная голосом Фудзивары.
– Что ты ему сказала?
Я попыталась вспомнить:
– Про радость семейной жизни без детей рассказала…
– Про что?
– Что можно с женой по другим странам поездить, посмотреть на достопримечательности.
– Идиотизм какой. Как он на это повелся?! – усадив меня на возвышение в беседке, император сел совсем радом и сложил руки на груди.
– Я сказала, что первой страной, которою он может посетить, может быть Чосон, – при желании я могла коснуться его руки. Неподвластное разуму тело придвинулось ближе к императору.
– Прикажу Кейджи выпороть тебя за самоуправство, – строго произнес Даичи, однако угроза меня не впечатлила.
– Если есть возможность бескровного решения конфликта, зачем продолжать войну? Ваши советники давно пришли бы к этому решению, если бы война с Чосон не вошла в привычку, – в горле пересохло.
– Война с Чосон – это идеология. Мы не можем мирно сосуществовать. Они… они – дикари.
– Война с Чосон – позволяет отвлечь население от внутренних проблем, – устав сидеть, я прилегла, подложив под голову локоть. Очень хотелось облокотиться на собеседника, но совесть не позволяла.
– Уровень жизни в империи – выше, чем в других странах. Народ любит меня.
– Безработица, нищета, отсутствие образования, у вас девушки в тринадцать лет рожают детей, а в двадцать умирают при четвертых родах… Вы такие же дикари, как Чосон…
– За такие речи я сам тебя выпорю!
– Да, пожалуйста, я даже не против… – несла я какую-то чушь, проваливаясь в сон.
***
Примечание:
Хидэёси Сога – небо, полное звезд.
34. Под землёй
Утром я проснулась в своей постели.
Вряд ли меня отнес собственноручно в павильон Фудзивара Даичи. Наверное, приказал Хидэёси Кетсуо, который, как обычно, прятался в темноте.
Но сердце быстро забилось, представив меня на руках у императора.
Щеки запылали.
Вот я дура! Отдернула себя и побежала собираться на проводы Юкайо.
Хотелось просто поймать Юкайо и пожелать хорошего пути.
Принца закидали цветами и зерном, и, желая Благословенного и истинного пути, проводили до ворот. Император и Кейджи, оба на конях, гарцевали по обеим сторонам от принца.
– Счастливого пути, – поклонилась я проезжающим. Юкайо помахал мне рукой и улыбнулся.
Кейджи сопроводил принца до первой заставы, где передал его под охрану приграничного гарнизона.
Вернувшись на следующий день, Кейджи рассказал, что Юкайо везет предложение о мире и союзе. В знак лояльности Даичи готов отдать устье реки Аракава, за которое идет борьба уже несколько лет.
Взамен империя Чосон не подвергает более сомнению пограничную линию с Ямато и соглашается на брак наследной дочери правителя Чосон с Юкайо через два года. В течение этого времени будут решены все спорные вопросы и расхождения, а дети познакомятся и узнают друг друга. Юкайо должен будет год прожить в Чосон, а принцесса – год в Ямато. Сейчас принцессе было шестнадцать лет уже. И нам несказанно повезло, что ее не отдали замуж раньше.
– В перспективе вы получите союзное государство, управляемое братом. Круто! – уважительно продемонстрировала кулаки.
Все это было рассказано мне в величайшей тайне. Противников союза было достаточно много. Да и сам Даичи пока не верил в мир с соседями полностью. Попробовать его убедило упорство и убежденность Юкайо.
Как бы то ни было: первый шаг к миру был сделан.
***
Похороны в Ямато обычно проходили пышно и многолюдно.
Но на похоронах Ёко кроме меня, наставницы и Кейджи никто не присутствовал.
Монах нарёк её новым буддийским именем, благословил, простил все грехи, совершенные в мирской жизни, и отправился читать сутры. Читая заветы Будды, монахи помогали душам умерших встать на истинный путь после смерти и обрести нирвану. Сутры для благородных могли читать несколько дней. Но для слуг это мероприятие сократили до одного часа, который мы просидели в храме.
Кейджи приобнял меня.
– Не вини себя, ты ничего не могла сделать.
Я лишь всхлипнула, не давая себе расплакаться в очередной раз. Ароматические палочки тлели у алтаря. Тысячи лиц вездесущего Будды окружали нас со всех сторон. Круглолицый старичок выглядел добрым. Но от этого становилось не по себе еще больше.
Ко мне подошла тонкая фигурка и поманила за собой.
В ее очертаниях я безошибочно распознала Ёко. Но она была такая прозрачная, что почти исчезала на глазах. Поспешно поднявшись, я пошла за ней.
Юкихико странно посмотрела мне вслед. А Кейджи кинулся за мной.
– Что происходит? – шепотом спросил он. Из коридоров доносились сутры монахов, искаженные эхом.
– Ёко куда-то нас ведет, – ответила тихо, стараясь не упустить призрака.
– Она еще здесь? – удивился спутник. В Ямато считалось, что дух покойника покидает землю через три дня после смерти. Третий день минул сегодня утром. А сейчас солнце клонилось к закату.
– Может что-то важное? – однако прозрачная тень привела нас к глухой стене. Тупик был освещен чадящими факелами. Тени колыхались, как в фильме ужасов.
По спине пробежал холодок.
– И…
– Пришли, может тут тайный ход? – или подземелье? Я принялась простукивать стену. Но никаких пустот не услышала. Кейджи помогал мне, но энтузиазма в его глазах не было.
Рукава белого кимоно опять перепачкались. А я ведь его только вчера стирала!
«Выкину, как только попрощаюсь с Ёко, решила я. Нечего мне такое хранить».
«Не пригодиться больше!» – пообещала сама себе.
В тот же миг пол под моими ногами исчез, и я провалилась вниз. Больно ударилась спиной. В глазах потемнело. Но меня быстро поставили на ноги.
Кейджи спустился по ступенькам, в руке у него горел факел.
– Как ты это сделал?
– Оказывается, подставка для факела открывает проход вниз. Плита в полу ушла в сторону, – он осветил неровные ступени.
Мы находились в узком темном коридоре. Стены были покрыты плесенью.
– Идем? – дальше коридор разветвлялся в две стороны. Призрак Ёко услужливо показывал дорогу. После четвертого поворота я взяла камень, обожгла в свете факела и стала писать путь прямо на подоле кимоно. На всякий случай. Но через пару развилок мы, наконец, достигли тяжелой, деревянной двери. Кейджи осторожно её толкнул. Дверь поддалась без особых усилий и даже не заскрипела. За ней был еще один коридор с несколькими дверями по обе стороны. Призрак Ёко поднес палец к губам и указал на вторую справа дверь. Кейджи затушил факел и рывком распахнул ее.
