Это было страшно. Угроза быть сожженной, как ведьма, догнала меня из моих детских страхов. Только тут топили, а не сжигали. Дерево берегли.
– На войну.
– Зачем?
– Я не хочу оставаться во дворце. Без тебя, тут мне нечего делать.
– Это очень опасно.
– Плевать. Здесь опаснее.
– Нет, – категорично отрезал Фудзивара Кейджи. – Если Судзумия узнает, что я тебя с собой беру, тоже засобирается. И не отпустит меня. А ее я опасности подвергать не могу.
– Но…
– Так будет лучше. Обещай мне, что дождешься моего возвращения.
Да что ж такое-то?!
– Обещаю.
***
Уехал Кейджи через неделю. Строго настрого запретив мне сбегать из дворца и попросив стеречь Судзумию и ребенка.
Как я могла это сделать, если его жена считает меня врагом?!
Меня накрыла апатия и депрессия. Доктор Со сказал, что это последствия отравления.
Потихоньку я собирала вещи и подсчитывала финансы. Выходило, что, сбежав из дворца, я смогу скромно жить около года. За год я смогу остепениться и найти небольшой заработок.
От поспешного бегства останавливало только обещание, данное Кейджи. Ни оправдание отцовской фамилии, ни развитие демократии в отдельно взятой империи меня больше не интересовало.
Конечно, во всю шли испытания пороха. Мы экспериментировали с разными емкостями, додумались утрамбовать полученный порошок в маленькие цилиндры из тонкой коры. Я несла в эту страну не развитие, а военную мощь.
Чтобы получит доступ к испытаниям на военном полигоне, пришлось идти на поклон к императору. Даичи, уже обработанный Ватару, согласился быстро. Но глянул на меня так, что ноги одеревенели.
Позже он вызвал меня на индивидуальную беседу. Ни советника. Ни охраны при нем не было.
– Ты обещала покинуть дворец, – сухо сообщил император.
– Я обещала вашему брату дождаться его, – ответила, не вставая с поло и пряча глаза.
– Может быть, тебя и оправдал Хидэёси, но я не верю тебе! – С какой-то досадой произнес Даичи, встал со своего трона и спустился ко мне. – Считаешь обещание Кейджи важнее, данного мне.
– Никак нет, великий правящий император.
– Тогда почему игнорируешь мои приказы? – он навис надо мной. А я боялась посмотреть на него, ощущая, что меня либо сейчас пнут, либо прирежут. Катана отчетливо звякнула в тишине.
Как объяснить, что ситуация сложилась тяжелая, мне и самой хочется уйти, но… совесть не позволяет.
– Встань!
Я подскочила, оказавшись нос к носу с императором. Вернее мой нос уперся ему в район подбородка. Император был ниже Кейджи, тому я доставала только до плеча.
– Ты опасна для моей семьи. Какой магией околдовала брата? Какие цели преследуешь на самом деле?! – и император, подтянув меня к себе за подбородок, впился взглядом в мое лицо. Приятная дрожь пробежала по телу.
– Я для вас порох делаю! – рискнула ответить, пытаясь вырваться подборок из цепкого захвата. Пальцы давили все сильнее, стало неприятно.
– В голове твоей – полная свалка ненужной информации! А важное – ты, как обычно, пропустила, – усмехнулся собеседник. – Я ведь помню тебя. Ты всегда была странная. Ненормальная. Мелкая заноза, что постоянно липла к Кейджи в детстве, – неожиданно сказал он. С трудом сдержала себя, чтобы не укусить императорскую руку. Сам то себя помнит в детстве! – Умная … была. Первая в классе Седжу-сенсея.
Очень хотелось остановить этот наплыв воспоминаний. Но решила поддержать неожиданный разговор, в надежде, что император смягчиться.
– Седжу-сенсей гонял меня со своих занятий, я была постоянно слишком мала, чтобы их посещать, – очень неприятно говорить с пережатым подбородком. Нижняя губа постоянно касалась руки императора. Это было одновременно мерзко, больно и сексуально. Я столько раз представляла, как эти руки ласкают меня, что сейчас была почти согласна на текущий вариант.
– Это потому, что ты пыталась всегда пролезть на уроки к старшим… – меня, наконец, отпустили. Даичи спрятал руки за спину и даже слегка улыбнулся. – Вы с Кейджи всегда что-то изобретали. Какие-то нелепые вещи…
– Например, душ на улице, – у меня на щеках синяки останутся! Вот же… Император. Я поморщилась, вспомнив, как этот душ сложился во время первых же слабеньких толчков.
– Ничего не изменилось, – император поднял глаза к потомку. Взвешивая и обдумывая свои слова.
– Я не знаю. Могу ли доверять тебе…
Я бросилась заверять его в своей верности и честности, но была остановлена взмахом руки.
– Может и не ты сама, но что-то, что сопровождает тебя, приносит беды в моей империи, – Совсем тихо произнес император.
– Это просто суеверия… – какой же тяжелый у него взгляд!
– Я разрешаю тебя остаться во дворце... пока, – с сомнением в голосе произнес Даичи. – Твои идеи иногда…полезны. Будет плохо, если они пропадут в трясине повседневности.
– Спасибо…
– Но после возвращения Кейджи, ты съедешь в отдельное поместье, и покинешь, наконец, дворец.
– Спасибо, великий правящий император! – я опустилась на колени в поклоне.
Император досадливо махнул рукой, отпуская.
Он слишком мягкий и нерешительный. Нормальный властелин уже давно бы казнил всех, кого подозревает в измене. А надоедливого брата с наложницей – сослал куда ни будь подальше.
Просто он добрый – возразило глупое сердце. А этой стране немного доброты не помешает.
39. Жена лучшего друга
Пытаясь развеять депрессию, я тренировалась больше обычного. Мина терпеливо принимала мои закидоны. Целыми днями мы проводили на военном полигоне, смешивая и взрывая порошки в разной пропорции. К нам с Ватару присоединились несколько его учеников с отличным чутьем на огнестрельное оружие. Они смогли доработать мои чертежи и даже заставили кузнецов выплавить тонкие детали для первых пушек.
Возвращалась я всегда уставшая и проваливалась в сон без сновидений. Верная Мина повсюду сопровождала меня. Спала в соседней комнате.
Однажды во время тренировки, мы встретили в саду Судзумию. Я очень удивилась, тренировались мы в предутренний час, солнце только-только вставало. А придворные дамы, обычно, раньше обеда не поднимаются. Но не в этот день. Судзумия, одетая в лучшее кимоно, выглядела как фарфоровая куколка. Ее сопровождали служанки и родовитые дамы. Они смерили мой наряд снисходительным взглядом. На мне были любимые самурайские штаны и безрукавка.
– Благословенного пути, Судзумия–сама, – поклонилась, пропуская разодетую процессию. Жена Кейджи остановилась на мосту через неглубокий ручей. Я осталась у подножия.
