Похоронить тела решили с помощью огня, чтобы выкопать яму, требовалась техника, которую теперь было не достать, к тому же неизвестно, как следует правильно утилизировать тела заражённых, вдруг зараза сквозь землю пропитается. Для костра выбрали относительно просторный двор, где недавно собирались перестраивать детскую площадку, но успели только снести старые постройки. Тела складывали штабелем в четыре слоя, между ними прокладывали доски и автомобильные покрышки, реквизированные на ближайшей станции шиномонтажа. Неподалёку, на небольшой котельной нагребли один грузовик угля, который также высыпали между слоями трупов и засыпали внутрь покрышек.
А потом получившийся страшный параллелепипед из человеческих тел пролили соляркой из удачно приватизированной цистерны, дождались, пока горючее хорошо пропитает дерево и одежду мёртвых, а потом поднесли факелы с четырёх сторон.
Жар от погребального костра был таким, что отойти пришлось метров на пятьдесят, чёрный дым поднимался в небо, запах выхлопных газов, горящей синтетики, угля, резины и смрад горелого мяса. К утру от тел останется только пепел.
Теперь же вся группа, поедая тушёнку с хлебом и запивая это нехитрое блюдо водкой, смотрела на огромный костёр и слушала объяснения Михаила Борисовича Левинзона, пожилого доктора, проводившего поверхностные исследования заражённых.
— Итак, исследования показали, что от распыления первичной массы вируса до появления в городе первых неадекватов, впоследствии оказавшихся заражёнными, прошло около трёх часов. Вторично заражённые, то есть, те, кто получил укус, но при этом выжил, перерождаются гораздо дольше, от четырёх до шести часов, самый стойкий продержался восемь, но время до обращения зависит главным образом от глубины укуса и места его расположения. Если рана задевает крупные сосуды, человек обращается быстрее, если же это просто царапина на коже, то времени до обращения проходит гораздо больше. В будущем можно будет поэкспериментировать с прижиганием раны или же мгновенной ампутацией поражённой конечности. Отдельный вопрос по тем, кому ошмётки плоти заражённых или их кровь попали на слизистые, глаза, ноздри, рот. Это тоже путь к заражению, но в этом случае проходит ещё больше времени, по моим подсчётам, от десяти до шестнадцати часов. Двое таких подопытных пока ещё в сознании, но все симптомы близкого обращения налицо.
— А как понять, что человек обращается? — спросил Моряк.
— Те, с кем мне приходилось работать, жаловались на слабость и головную боль, также у них повышалась температура (не очень высоко, тридцать семь и три в среднем) и преследовало чувство голода. Непосредственно перед обращением они теряли способность к речи, вернее, говорить могли, но непонятно, просто набор букв, который ничего не значит. Повышение температуры я отношу к тому, что у тварей в сравнении с нами ускоренный обмен веществ. Мы их называли мертвяками, а на деле они оказались живее нас с вами.
— И что с того? — спросил кто-то из задних рядов.
— Много чего, — доктор Левинзон снял очки и начал неспешно протирать их салфеткой. — Например, повышенная скорость и сила, а ещё быстрая регенерация тканей после ранений. Не все знают, но в вагончике на той стороне двора сидит на цепи пленный зомбак. Я сам настоял, чтобы его там закрыли, и даже давал ему сырое мясо, конфискованное ради такого дела из ближайшего магазина.
— И что с ним? — спросил Боря, ему стало интересно.
— При задержании его сильно изрубили тесаками, можно сказать, живого места не было. Но при этом кровью он не истёк, все кровотечения останавливались довольно быстро, невзирая на то, что повреждены крупные сосуды, в том числе такие, ранения которых для человека были бы смертельны. Хотя некоторая слабость от потери крови появилась, что и позволило взять его в плен. Теперь же о его ранениях напоминает только рваная одежда, тело его почти целое, даже шрамов не видно.
— Дерьмо, — в сердцах сказал кто-то позади.
— Совершенно с вами согласен, — сказал доктор. — Но есть кое-что, что, на мой взгляд, ещё дерьмее. Или дерьмовее.
— Ну? — спросил сидящий в первом ряду отец.
— Ни для кого уже не секрет, что, нажравшись мяса, заражённые становятся бодрее, некоторые отмечают возросшую силу и скорость реакции, а кто-то даже обратил внимание на их зубы, со стороны разглядеть трудно, но они как будто стали длиннее и острее.
— Так и было, — согласился Боря, — я сам видел.
— Отсюда я вывожу непреложный факт, что заражённые, имеющие неограниченный доступ к пище, мясной, разумеется, пище, начнут меняться, причём, в худшую для нас сторону.
— Как именно? — спросил Павел Зиновьич.
— Обрастать мускулами, расширять челюсть, заменять зубы крокодильими. Допускаю, что на руках появятся когти, хотя сама возможность таких мутаций у человека вгоняет меня в ступор. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Но оно есть. Очень скоро те, кто сейчас прячется по квартирам, окажутся в опасности: подросшие твари смогут выломать не только стекло, но и защитные решётки на окнах. Это не учитывая того, что твари совершенно очевидно умнеют, они уже знают, что такое огнестрельное оружие, знают, как следует прятаться от пули, умеют оценивать свои силы и не бросаются на вооружённую толпу. Это, конечно, не человеческий разум, это разум очень умного хищника. Примерно так ведут себя одичавшие собаки. Кроме того, часто они действовали организованной группой из нескольких особей, допускаю дальнейшую социализацию и сбивание в стаи.
— Может, не всё так плохо? — спросил усатый мужик из тех, кто прибыл ближе к вечеру.
— Я тоже очень на это надеюсь, — грустно сказал Левинзон, но по его тону сразу становилось ясно, что никакой надежды нет. — Возможно, мутации имеют свой предел, возможно, ускоренный обмен веществ ведёт к преждевременному износу тела, отчего все заражённые вымрут от старости за пару лет. Допускаю, что их могут поразить какие-то бактерии и вирусы, вряд ли в таких телах хорошая иммунная система. Всё может быть, но готовиться следует к худшему.
— А откуда всё взялось? — спросил тощий парень, самый, кажется, молодой в группе, моложе Бори. — Это инопланетяне напали?
— Это самая ходовая версия, — согласился доктор. — Вот только лично мне непонятен ход их мыслей, они нанесли удар биологическим оружием, при этом почти полностью уничтожили силовые структуры, чтобы люди не смогли быстро локализовать заражение, а потом? По идее, следовало начинать экспансию, приходить на зачищенное вирусом место, но пришельцы вместо этого куда-то пропали. Если же их целью было уничтожение всего населения Земли, то тут они просто, извините, обосрались, поскольку карантин — естественная реакция любой власти на подобные события, как бы то ни было, а дальше нашего города инфекция не пойдёт. Уж это они точно могли просчитать.
— А что там с карантином? — снова спросил Боря. — Я пытался в Интернет выйти, а там уже связи нет.
— Связь периодически появляется, но ничего хорошего для нас не сообщают, только сплошное кольцо войск, земляной вал высотой в пять этажей, колючая проволока в несколько рядов, будки наблюдателей под стеклянными колпаками, камеры слежения, пулемёты-роботы, а попутно цистерны с обеззараживающей жидкостью, которую в виде тумана распыляют в пригороде. Уверен, что ситуацию в городе постоянно мониторят с помощью спутников и беспилотных летательных аппаратов. Самые разумные методы, если думать о стране и мире, но нам от этого не легче.
