Дракон фыркнул, опалив при этом поросший мхом пенек.
— Гламуры — это вымершие древние существа, отличающиеся неизмеримой, превосходящей всякие разумные доводы озлобленностью, кровожадностью и коварством при нападении на свою добычу. В некоторых старых книгах есть гравюры, изображающие этих существ в виде горбатых черных скелетов с рогами и крыльями, глаза же у них пламенеют красным огнем, а из пасти каплет ядовитая слюна синего цвета… — тоном лектора заявил Гогейтис.
— Очаровательно! — хмыкнула Карина. — А ты точно уверен, милый Уильям, что эти твари вымерли?
— Да, об этом совершенно безоговорочно написано в трактате «Гламурология» благородным погубителем этих тварей мессером Острым О'титом…
Дракон внезапно зарычал и встал на задние лапы, опираясь о землю зазубренным хвостом.
— Врал твой О'тит, — быстро сказала Карина. — Врал и деньги брал. А еще книжки писал, придурок. Потому что погляди, кто летит там впереди…
От волнения Карина почему-то заговорила стихами.
— Да это же гламур! — завопил Уильям, а Карина, завороженно глядя на приближающееся к их поляне чудище, твердила:
— У него такие кости — не найдете на погосте, у него такие зубы — прогрызают медны трубы. У него такие крылья — разлетайся эскадрилья…
— Карина, опомнись, нам надо бежать!
Но Карина словно приварилась к месту и смотрела, как страшный гламур (а выглядел он и вправду как нечто демонически уродливое, только что принявшее цикл тепловых процедур в местном крематории) кидается на дракона, и между двумя реликтовыми существами начинается потрясающая землю и воображение драка…
Еще в прошлой своей, московской, жизни Карина, когда выбиралась ненадолго отдохнуть от «основной работы», то шла в какой-нибудь маленький компьютерный зал и целыми часами просиживала за монитором, играя то в «квест», то в «экшн». «Сбрасывала накопившуюся агрессию» — как говорила сама. И вот теперь появление сначала дракона, а затем и жуткого гламура вдруг чем-то напомнило бывшей стриптизерше компьютерную игру. И она почувствовала, что ничего не боится. А наоборот, полна адреналина, агрессии и желания любым способом расправиться с врагом. Хотя из оружия на тот момент Карине могли подойти лишь золотые пряжки от башмаков. Но она была полна энтузиазма.
— Это неописуемо! — восторженно завопила Карина, слегка свихнувшаяся от зрелища разворачивающейся картины битвы, когда обугленный крылатый скелетоид ринулся на дракона, а тот пустил в него струю пламени, в которой запросто могло бы сгореть два китайских квартала (окажись они поблизости). А гламуру драконье пламя не повредило. Он с ревом и щелканьем кружил по поляне, уклоняясь от ударов драконьего хвоста, и глазницы его сверкали, как раскаленные уголья. Оба монстра поднялись в воздух и теперь кружили над поляной, осыпая друг друга искрами и жутко взревывая.
— Карина! — Шокированный Гогейтис упрямо тянул возлюбленную с поляны. — Бежим в лес! Гламуры могут двигаться только на открытой местности. Я читал, я помню…
— Никуда я не побегу! — неожиданно выкрикнула Карина, а глаза ее сверкнули боевым огнем. — Я буду драться!
— Ты с ума сошла!.. Карина!
Но было поздно.
В небе гламур одержал над драконом победу — рассек ему крыло, и несчастный Диггер рухнул на поляну, стремясь, однако, встать и не дать окаянному противнику одолеть себя. А черный гламур скакал вокруг на своих лапах-костяшках, утробно рычал, скалил зубы и пытался подскочить к дракону так, чтобы перегрызть ему шею. И тут…
Черный скелетоид взвыл от боли, почувствовав весьма ощутимый удар промеж острых лопаток. Он в ярости обернулся, полыхая алыми глазницами, и увидел страшного противника.
Это была женщина.
И в руках она еле удерживала здоровенный сук дерева, которого все гламуры боятся так, как бумага боится огня.
— Сдохни, гад! — издала Карина свой первый на территории Тарсийского Ожерелья боевой клич и щедрой недрогнувшей рукой треснула суком опешившего гламура прямо по треугольному черепу.
Чудище со звуком, напоминавшим падение кучи спичечных коробков на стеклянную столешницу, рухнуло, рассыпавшись на отдельные, не представляющие опасности костяшки.
— Пакость! — оценила побежденного противника Карина. Подошла к дракону — бесстрашно, видимо, потому, что взорвавшаяся внутри ее тела адреналиновая бомба напрочь лишила бывшую стриптизершу чувства страха и самосохранения. — Послушай, дракон, эй! Ты ранен.
— Я знаю, — мрачно ответил дракон и посмотрел на крыло, из которого сочилась золотисто-бурая жидкость. — Это не важно. Кто ты, госпожа, знающая страшную тайну погибели гламуров?
Девушка поудобнее перехватила суковатую палку. С этим первобытным оружием в руках она чувствовала себя куда как увереннее и даже многоопытнее.
— Меня зовут Карина, и никаких тайн я не знаю, — сказала она нарочито хриплым голосом. Девушку прямо-таки распирало от справедливого сознания собственного героизма, и потому приходилось волей-неволей выглядеть и говорить скромней. — Мне просто вдруг пришла в голову мысль, что этот урод не может двигаться при взгляде на женщину и рассыплется, если его хорошенько ударить палкой.
— Не простой палкой! — Тут уж из-за ближнего дерева выскочил запоздало обретший храбрость Уильям Магнус Гогейтис. — А палкой, точнее ветвью, сломленной со священного Дуба-с-Ушами. Так было записано мессером Острым О'титом в книге «Гламурология», но только никто не мог до сего дня проверить, насколько верно сие утверждение.
Только сейчас Карина обратила внимание на дерево, от которого она отломила орудие убийства.
Приблизилась. Обошла со всех сторон, опасливо коснулась некоторых особо разросшихся веток:
— И впрямь Дуб-с-Ушами… — растерянно протянула она. — Никогда бы не подумала, что они и в самом деле существуют.
— Ты удивительно храбрая, о госпожа, — меж тем сказал раненый дракон. — Ты не простая женщина, ибо откуда-то твоя душа знала, как надо истреблять злобных гламуров… Как твое имя, госпожа?
— Карина.
— С таким именем на устах и умереть приятно, — прошептал дракон.
— Вот еще! — возмутилась Карина. — Нечего тебе помирать. Вон Уильям тебя вылечит.
Гогейтис, возившийся у крыла дракона, поднял голову:
— Конечно вылечу. Только у него проблемы со спинномозговой жидкостью. Явная утечка.
— Может, кровь нужна? — поинтересовалась Карина. Ей было жалко дракона: такой молоденький, здоровый, блестит весь… Сражался храбро…
И потом, это ее первый сказочный дракон!
Первое весьма ощутимое доказательство того, что она не зарезана маньяком из «Парамона», а действительно жива, и теперь, да, именно теперь, жизнь в такой действительности ее вполне устраивает!
— Так нужна кровь? — нетерпеливо переспросила девушка.
