Сорока издала долгий щёлкающий звук и опять запрыгала по забору.
– А куда его повезли? – спросил Алёха, не очень понимая, в чём тут проблема. Раз король может – значит… что это значит? Ну не видел он противоречия в словах птицы и Орнели.
– В столицу, – сказала сорока с таким видом, будто он спросил какую-то глупость.
– Тогда нам надо обогнать их, – решительно заявил Алёха. – И добраться до короля раньше. И уговорить его… – он осёкся.
А на что, собственно, следует уговаривать короля? Отпустить этого Онариша, это понятно, но вот почему? Нужно же будет как-то аргументировать – а как? Если у них тут колдовать так, как он, нельзя? Ну вот он, Алёха, юрист и прекрасно знает, что все эти «вернем вам “права” без регистрации и смс» – чистейшая лажа и обыкновенный развод на деньги. Не вернут, потому что пьяный, на встречке и на красный. Нарушил закон – значит, нарушил. Вот Онариш тоже нарушил местный закон...
Бенька вдруг зажал рот ладонью, но всё равно не удержался и прыснул, а следом за ним расхохоталась, словно девчонка, и Орнели. Пока они хохотали, глядя то друг на друга, то на Алёху, тот недоумённо пялился на них, а потом, когда ему совсем надоело в очередной раз чувствовать себя дураком, спросил:
– Вы чего?
– Что ты предлагаешь сказать королю? – всё ещё хихикая, спросила Орнели.
– А за что его арестовали?
– А за что арестовывают колдунов? – вмешалась сорока. – За то, что колдун.
– Но ведь что-то они сказали? – напрягся Бенька.
– Сказали, – сорока смешно растопырила крылья. – Что колдует.
– И? – поторопил ее Алёха. – А что еще может делать колдун?
– Ничего, – грустно вздохнул Бенька. – Колдун ничего делать не может. Вообще. Просто… просто жить.
И тут Алёха вспомнил. «И все тихо сидят, потому что чуть что, и сам знаешь».
– То есть… им вообще ничего нельзя? – на всякий случай уточнил он. – Вообще-вообще?
– Из колдовства – нельзя, – пояснил Бенька. – Если как обычному магу, то можно, но колдун так долго не проживёт. Вот… барон покупал у него амулеты. Колдуны подобным и промышляют, а лечиться к ним никто не поедет.
– Он умеет видеть будущее, – напомнила Орнели. – Это плохо.
– Почему? – спросил Алёха. – Это ведь никому не вредит?
– Это против воли Всевидящих.
Тьфу. Нет, с ней было невозможно разговаривать. Как с теми… антипрививочниками. Уперлись как рогом и чушь несут.
– Может, поэтому его и арестовали, – тихо сказал Бенька, но сорока, ехида, всё равно услышала.
– Ай молодец! Молодец, не зря ты…
– Заткнись, – резко посоветовал Бенька. – Иначе, знаешь, я… – он покосился на Алёху и добавил: – Велю слуге тебе все перья выдернуть.
– Не буду я никому ничего выдёргивать, – запротестовал Алёха. – Животных надо беречь.
Нет, он, конечно, сначала сказал, потом понял, что зря, но все трое – Бенька, Орнели и даже сорока – опять покатились со смеху. Ну и ладно. Переживёт.
Бенька смеяться перестал первый, махнул рукой.
– Давно его увезли? – спросил он.
– В ночь за три дня до конца месяца.
Что?
– Что? – У Беньки глаза стали как блюдца. – Точно помнишь?
– Точнее не бывает, – крикнула сорока и снова забегала по забору. Бенька обернулся к Алёхе, потом к Орнели.
– Они приехали сюда неспроста. Они от моей бабки. Понимаете, нет? Они напали на нас и увезли Онариша. Значит, – он виновато посмотрел на Орнели, – барон ещё в большей опасности, чем мы думали.
– Почему? – испуганно спросила Орнели.
– Потому что бабка все знает. И про Онариша знает тоже. А что будет барону за связь с колдуном? И… король, – он запнулся, – уже не поможет.
– Поедем за ними, – сказал Алёха. – Поедем к королю. Скажем, как все было. У нас другого выхода нет.
– У вас вообще выхода нет, – сорока перестала маячить. – У тебя нет, – она повернулась к Орнели. – Отец твой обессилен, едет в столицу помощи просить. Верный рыцарь ему подмога и верный слуга его. А кто верный? Онариш и то не ведает.
– Что-что-что? – перебил её кряканье Алёха. – Стой. Погоди, – он тоже обернулся к Беньке и Орнели. – Там, в доме Тобеша, ну, когда мы сидели в конюшне… Помнишь? – спросил он Беньку, но тот только головой помотал. – Матиш сказал тогда, что Тобеш предателя убил. Наградить его за это хотел, а Тобеш с ним ехать отказывался… Вот что если она про них говорит? Что если Тобеш и есть настоящий предатель, а? А убил он кого-то, ну… для отвода глаз? Потому что все как-то слишком… странно получилось.
Бенька медленно кивнул.
– Кра-а! – засмеялась сорока. – Дарованный?
Алёха кивнул. Точно, ну конечно!
– Дарованный дар свой во вред обращать не может, – изрекла Орнели. – Да помилуют нас Всевидящие.
Бенька хмурился и молчал, потом сказал:
– Значит, они едут вместе с бароном. А почему они не ищут меня?
– Пока тебя нет, и им проще, смекаешь?
Алёха точно ничего не смекал, а вот Бенька, очевидно, что-то понял, потому что кивнул.
– Они вперёд хотят успеть, – опять напророчила сорока. – Успеют, если помехи не будет.
– Да замолчи ты! – не выдержала Орнели. – Замолчи, не гневи Мать!
– Нет, – как-то очень веско и негромко велел Бенька, – пусть говорит. Она могла это все от Онариша слышать.
– Дары твои сильны, но что – дар, когда ты его сама боишься? – сейчас сорока смотрела на Орнели, глаза которой от гнева стали совсем черными. – Хвастать даром перед бездарем легко, попробуй-ка с равными. Справишься – достойна обители, струсишь – мужа тебе дадут.
– Откуда ты знаешь? – крикнула Орнели. – Откуда ты всё это знаешь?
– Неспроста отец твой сюда приезжал, – захохотала сорока. – Наградили даром – так не тебя одну. Какая ты есть, тебе при муже спокойнее. Отцу твоему спокойнее. А чтобы даром во благо другим владеть, себе сперва дар свой обрати во благо.
Ну, в принципе, сорока не ошибалась. Перед Алёхой и Бенькой хвастаться действительно пустяки. Бенька только в картинки умеет, а Алёха вообще бездарь. Такое уж тело ему досталось, ничего не поделаешь.
– Все, – решительно объявила Орнели, – мы уходим. Она нас туманит.
И потянула Беньку за рукав, но не тут-то было. Он вырвался, выпрямился, гордо вскинул голову.
– Не забывайся, – сквозь зубы предупредил он. – Прав был Алох, тебе отец безразличен. А мне нет, он друг мне, и я его в опасности не оставлю.
И такой вид у него был при этом, что Алёха слегка испугался. На секунду ему показалось, что с обидчиками барона Бенька способен сделать страшное. Один раз глаза этого мелкого так уже полыхали, значит, неспроста это все.
