– А жаль, – загадочно сказал Бенька и улыбнулся.
Алёха его не понял. Ну, ему, возможно, и жаль.
– Вырастешь – станешь, если захочешь, – пообещал он, а сорока опять захихикала. Мерзкая птица! Хотя и полезная. Может быть. Или нет.
А потом что-то снова случилось.
Сначала сорока вцепилась Алёхе лапками в голову, а затем Алёха ощутил что-то странное. Потом заржала лошадь и донёсся визг Орнели.
Секунду Бенька стоял неподвижно, потом резко выдохнул и побежал. Алёхе, если честно, бежать не хотелось, и ради трусливой дуры Орнели он бы с места не тронулся, потому что – ага, женщине помогать надо, но это когда она сама чего-то не может, а Орнели может всё не хуже него. Нет, не Орнели была причиной, а Бенька, лыр бы его побрал, потому что он посчитал, наверное, что вот без него никак не обойдутся.
Орнели вопила уже во все горло, и Алёха мстительно решил, что ей действительно помощь нужна. Хотя вот что ей стоило отбросить насильника Силой или что у неё там было? Зачем ей тогда этот дар, права, выходит, болтливая птица?
Сорока летела рядом, Алёха нёсся за Бенькой, Орнели орала, потом лошади начали ржать, не переставая, а ещё отчётливо слышались мужские голоса, и наконец Бенька с Алёхой выбежали туда, где остались их лошади и где сейчас отбивалась от нападавших Орнели.
Алёха только успел увидеть, что её перекинули через седло и что ноги у неё, кажется, связаны, но даже позлорадствовать не успел, потому что почувствовал удар по ногам, споткнулся и растянулся на земле, и рядом с ним точно так же распластался Бенька.
– Лух, гляди, ещё двое! – обрадованно захохотал какой-то мужик. – Вот это улов сегодня!
– Отличный, просто отличный, Карух! – огромный мужик, заросший бородой, присел перед неподвижно лежавшим связанным Алёхой. Бенька, тоже связанный по ногам, извивался и старался встать. – Ух, какие мы грозные! – покачал головой он, когда Бенька попытался дотянуться до него рукой, и прямо из воздуха сотворил верёвку и обмотал Бенькины руки. – Только вот это же слуги. За них много и не дадут.
Карух, очевидно, заткнул Орнели чем-то рот, потому что она перестала визжать, и подошёл ближе. Алёха приподнял голову. Здоровые мужики, не справиться. И очень похожи, наверное, братья.
Так, что-что они собираются с ними делать? Продать?
– Ну ничего, – сказал Лух. – Две лошади, мальчишка и два слуги. Мальчишку можно будет ко двору свезти, может, на что и сгодится.
Здорово, подумал Алёха. Тут все-таки рабство или крепостное право. Но что одно, что другое – ему не легче.
Бенька открыл было рот – и тут же получил кляп. Алёха стиснул зубы, но… «не оказывайте террористам сопротивление», – вспомнил он. Да и то, что он сделает? Так их хотя бы не будут бить. Не убьют же, если решили продать.
– Но-о, – возразил Карух. – Ко двору не возьмут, там совсем маленьких берут в певчие. Вот этого мелкого можно попробовать, – и он указал на Беньку.
Бенька отчаянно замотал головой. «Да лежи ты смирно!» – мысленно наорал на него Алёха, но Бенька, скорее всего, мысли читать не умел.
– За того пацана должны выкуп дать, – сказал Лух, поднимаясь. – На нем герб какой-то, может, чей-нибудь сын?
– Рыцарский герб, наверное, – предположил Карух, – ну, отец заплатит или кому он там служит.
– А если не заплатит?
Карух задумался.
– А что тогда с ним делать? Он точно вольный.
Оба переглянулись. Это были какие-то очень тупые бандиты, но от этого не менее опасные. Например, сейчас они решат, что весь «улов», кроме лошадей, одна помеха, и прирежут их тут на месте.
– Заплатит, – сказал Алёха. – Точно-точно. И хорошо заплатит. Он у него вместо сына.
Значит, Орнели они приняли за мальчишку – это было уже хорошо.
– А, – кивнул Лух, – ну, тогда ладно.
Бенька ошалело смотрел на Алёху.
– И вот за этого тоже заплатят. Его мать… барона любит. И… внук её с ним играет.
Алёха нёс непродуманную чушь, но Лух и Карух поверили.
– Что, богатый барон? – с любопытством спросил Карух.
– Да, – кивнул Алёха – как смог, потому что очень неудобно было кивать, лёжа на земле. И тело все ещё болело. – Только вы нас не обижайте, дяденьки.
– Не обидим! – загоготали оба. Потом Карух велел:
– Бери этого на лошадь и поехали. Как раз завтра с утра успеем к началу ярмарки. Сам знаешь, краденых коней наскоро продать надо.
Лух, который, вероятно, был магом – а что там насчёт вреда говорила глупая Орнели? – взмахом руки отправил Беньку на мерина. Алёха остался лежать, уткнувшись подбородком в землю.
– Это ж мерин, – сказал с досадой Лух, заглянув лошади под брюхо.
– А тебе не все ли равно? – возразил Карух. – Только стар он больно, как бы по дороге не околел, положи этого рядом вон с тем, – и он указал на коня Орнели.
Лух буркнул что-то непонятно-согласное и перекинул Беньку на седло рядом с Орнели.
Алёха извернулся и сел. Ноги у него были смотаны верёвкой, да так, что на первый взгляд – и не размотать. Дурни-то дурни, но эти бандиты своё дело знали.
Но все складывалось неплохо. Их где-нибудь запрут, и ночью они убегут. Если эта история, конечно, убедит Орнели, что даром можно пользоваться во вред кому-то. А если не убедит… Тогда хуже, но все равно они будут намного ближе к столице, может быть, даже в ней.
Орнели и Бенька не дёргались. Может, испугался Алёха, их ударили чем?
– А ты этим и мерином займись, – сказал Лух и повёл лошадь, на которой были Орнели и Бенька, куда-то в лес.
Карух вздохнул, огромной ручищей цапанул Алёху за шиворот и поставил на ноги, потом подтащил к дереву и снял с пояса моток верёвки.
– Что вы собираетесь делать? – дрожащим голосом спросил Алёха. Как-то сомнительно все выглядело. Не повесить же Карух его намерен?
– Что, что, – проворчал Карух. – Все эти лыровы маги, – пожаловался он. – Всю грязную работу делай за них.
И с этими словами он принялся привязывать Алёху к дереву.
– Это зачем? – икнул от страха Алёха. Но тут же решил, что очень легко отделался.
– Это чтобы ты за нами в погоню не кинулся. Знаю я вашего брата – потом будешь перед рыцарем егозить, я, мол, твоего мальчишку спас, твоего слугу спас. Резвые вы больно, когда арги звенят, – и действительно, звон в мешке привлёк его внимание. С довольной ухмылкой Карух снял с пояса Алёхи мешочек и сунул его в карман просторных штанов. – Нет уж, привязанный ты надежнее.
– Да я и так в лес не пойду, – признался Алёха, а Карух захохотал.
– Ты шутник! За скомороха у рыцаря живёшь?
– Я головой скорбный.
