— Ща-ща, сейсекундочку! Ваша милость просит, Анька делает, — махнул нам своими ручищами Анька и ловко выпрыгнул из окошка водительской кабины. Он расковырял кусок обшивки транспорта и влез туда, внутрь, так, что только задница с длинными макаронинами-ножками торчала.
Я скрестил пальцы на удачу: авось, этот монстр кустарного производства издох и дальше мы поедем как приличные люди, и, может быть, даже без Хлюдовика и без Аньки. Так и быть, принцессу я потерплю. Она хоть меня в зад ключом не пытается тыкать. Да и когда Леона к нам присоединится — станет легче. Она всегда с удовольствием гоняла от меня любительниц эльфятинки. Ее это забавляло.
Но нет, бронетелега вовсе не сломалась. По бормотанию Аньки стало понятно, что в городе он на одной скорости тащился, а теперь надо особую шестеренку для дальних путешествий врубить. Почему нельзя было вывести переключатель в кабину, мне никто не ответил. Но юный техногений так задумался, что аж завис. Ноги свесились, сам никак не шевелился.
— Анька, чего стоим? — вдруг приоткрылась панелька, и нам явил свою морду недовольный Хлюдовик.
— А его малеха заклинило, — попытался я объяснить, как это выглядело с нашей с Сусой стороны. Хлюдовик хллпнул глазами — мол, да сколько можно, — и требовательно произнес:
— Анька, сколько будет отношение длины окружности к ее диаметру?
У меня от такого вопроса даже глаза на лоб полезли, где средневековье с магией и эльфами, а где число пи?! Но на Аньку этот вопрос как-то подействовал. Он зашевелился, загудел во внутренностях бронетелеги, будто старый компьютер из бухгалтерии, в котором уже десятилетие никто термопасту не менял и пыль не чистил.
— Три целых запятая один четыре один пять девять два шесть… — так, продолжая бормотать, он выполз из внутренностей танка. Ровно прошелся вдоль бока машины, что-то подкрутил отверткой, где-то ударил ключом и наконец залез обратно в кабину. Там повернул какие-то ручки и завел танк.
Я на всякий случай прижал ладонь к уху — сейчас должно было заорать и зафыркать. Но бронированная хреновина мягко ухнула и задымила обильным зеленым облаком. Я покосился на принцессу, но она, похоже, тоже была удивлена. И пока мы с ней смотрели друг на друга с видом «А что, так можно было?», ведь ор за спинами нам порядком надоел, Хлюдовик зевнул и произнес сакраментальное:
— Другое дело! Меня до Верихонки не тревожить. Послеобеденный сон, — и закрыл панельку.
А вот мне рот закрыть было тяжелее. Значит, мы тут пыль глотали, задницы отбивали, а он на диване лежал? Это как вообще называется? Возмущенный, я попытался докричаться до Хлюдовика, но наглый хлыщ так и не выглянул наружу. Пришлось садиться обратно на лошадь. Но чувство несправедливости все равно тускло горело в моей груди. Вот засранец!
Глава шестнадцатая
Долго ли, коротко ли, мы доехали и до леса.
Так как Хлюдовик со мной маршрут обсуждать не стал, а завалился спать на свой комфортабельный диванчик, мне пришлось исполнять обязанности Сусанина. То есть я поехал теперь впереди, дыша свежим воздухом и оставляя после себя клубы пыли. Немного напрягало наличие Сусы за спиной. Но потом ситуация исправилась! Броне-колымага теперь плыла над дорогой так тихо, что Сусе приходилось постоянно оглядываться, не наезжает ли штуковина на нее, не подкралась ли. В итоге она потянула шею и вместе с остальными коняками отползла назад, чтобы сверлить нас всех недовольным взглядом. Даже мне доставалось.
Я, признаться, немного подумал, что стоило бы поехать в обход, а ну как Хлюдовик со своей телегой в лесу застрянет? Но потом решил, что — опа, было бы хорошо. Хлыщ, конечно, будет орать, и я это даже покорно выдержу, но какая мне тогда уже будет разница, к грубжам, если он никуда не поедет? Да и Суса, скорее всего, тоже отвалится. Первый вопрос: где она собирается спать? Второй: Аньки ночью я немного побаивался.
Но как-то я въехал в лес и тотчас же приуныл. Давненько мне этой дорогой ездить не приходилось, а гляди ж ты — ее расширили. Не иначе как гномы или прочие поставщики. Надо им было? Горело? Чертовы предприниматели! Вот когда я был гаишником, относился к дальнобоям с искренним уважением…
Был у меня такой случай. Точнее, не совсем у меня, скажем так, на моем участке, но сам я его, понятное дело, не видел, там уже группа выезжала. Зима, гололед, развязочка небольшая, но хорошая, современная. И вот ехала по этой развязочке дамочка с детишками на крохотном «Спарке», а навстречу ей, как раз в поворот, поднималась груженая фура. Дамочка-то, не будь дурой, а дурой она не была, притормозила, хоть ее дорога была главная, и поморгала дальнобою — мол, проезжай, я тебя пропущу. Ну, тот тоже, не будь дурак, проехал и аварийкой поблагодарил.
А сразу за дамочкой мажор какой-то на «Кашкае» ехал. И машинка-то так, доброе слово разве что от продавца в салоне услышишь, к тому же старая уже, но не понравилось ему, что дамочка дальнобоя пропустила. Рванул и подрезал ее, хорошо, тормоза у нее были новые. И ведь на «Дети в машине» не посмотрел, гад! Напугал ее, нечего, мол, пропускать тут всяких, и пошел вперед. А фура-то как раз по второй полосе шла, ну, она просто немножко пошире.
И вот тут досталось мажору сполна. Потому что дальнобой это все, конечно, увидел, озверел и начал «Кашкай» к отбойнику притирать. А тому и деться некуда — куда он против навыков мужика, который поди второй миллион километража размотал, да еще и в любую погоду на такой здоровенной махине! Он уходить — не получается, а тормознуть, пропустить вперед фуру, отвязаться — умишка не хватает, гонор зад жжет. Так и притер его дальнобой: с одной стороны — отбойник, с другой — фура. Пацаны на вызов приехали, а мажор даже вылезти не может, двери со всех сторон зажаты, сидит и матом, не то чтобы прямо благим, орет. А наши чего? Сунули головы в «Кашкай»: ага, говорят, мужик, обгон справа, да еще по обочине? Правила для кого писаны? Сам виноват!
Мажор сразу жалобу, конечно, она до начальства дошла, а Васька, начальник группы разбора, со Львом в одну качалку ходил, так я эту историю практически из первых рук и узнал. В общем, Васька и дамочку вызвал, и от дальнобоя потом объяснительную получил, но… так, на словах. Посмеялся над тем, как дальнобой мажора наказал, да и оставил этого придурка понтового виновным, как пацаны написали. Просто нефига потому что борзеть, а дамочка в своем праве была. Да и права, если честно, потому как если бы фура застряла на подъеме, тяжко бы ей пришлось.
Эх. У меня аж слезы чуть на глаза не навернулись. Любил я свою работу, может, потому и тут похожее дело нашел?
В общем, Хлюдовик, увы, не застрял. Но у нас, если что, лесов по дороге еще много, может, сфартит. Так что надежды я не терял.
Суса нагнала меня, надула губки. Я поначалу струхнул — чего ей еще от меня надо? — но напрасно.
— Димиэль, — требовательно воззвала она ко мне и потрогала за коленку, наверное, чтобы никуда не сбежал. — Останови Хлюдовика, во дворце сейчас время ужина как-никак! Едем и едем, а кто о даме сердца беспокоиться будет?
