— Суса, шла бы ты в карету, промокнешь! — предложил я. Опять же не знаю, чего там Анька им натрепал, но она тоже прониклась неведомым к моей персоне почтением. Даже пожмякать не пыталась, только губки уточкой складывала, а так держалась на расстоянии и смотрела с восторгом.
Однако из пацана будет толк, решил я. Из него еще можно хорошего охотника вырастить! Если он, конечно, не загремит на плаху за чей-нибудь разбор.
— Я с тобой буду, Димиэль. Королевский рыцарь, даже если он принцесса, во всем должен быть рыцарем! И тяготы сносить, и благодать нести, — нежно сверкая глазами, проворковала Суса. Нет, ну вот только порадовался, и опять меня за филей — хвать! М-да, рыцари, наверное, только так руки и распускают… Но Суса тут же поскучнела: — Да и не пустит он меня.
Тьфу, грубж, я чуть с коня не упал! Это как так-то?
— Ты же принцесса? — намекнул так намекнул, но радар сразу пискнул. — Как это он тебя — и не пустит?
— Ну вот так, — грустно произнесла Суса. — Думаешь, он хотел, чтобы я с тобой ехала? Он даже с папенькой пытался спорить!
— С королем? — удивился я. Неужели принцесса все-таки настоящая. Или Хлюдовик думал, что настоящая?.. Могли же хлыща обмануть? Магия еще и не на то способна, подумаешь, кому-то личико принцессы приделать!
— Да! Хлюдовик все против! — Суса поморщилась. — А папенька меня очень любит и все мне разрешает. В лес меня отпускал, по городу гулять без охраны, на охоту саму одинешеньку… Я с охоты еще варга принесла! Кто бы мог подумать, что в Деронии варги есть!
— Суса, ты же принцесса, прикажи ему. Чего мокнуть? — доверительно заглянул я в ее глаза. Я бы не прочь и сам в тепло и уют залезть. Эльфы, конечно, не сахарные, но под моросящим дождем куда-то ехать — удовольствие ниже среднего. Такая противная жопа, я бы так это оценил. А если Сусу сплавить, то хотя бы меня за задницу никто щипать не будет. А то уже все бедро в синяках! Но на мой посыл Суса снова пригорюнилась:
— Так в книгах по генеалогии указано, кто и кому кланяться должен… Сейчас Хлюдовик сам себе хозяин. Я не король, я с тобой, милый Димиэль, еду как странствующий рыцарь, а не как принцесса!
Однако! Я всерьез задумался над хитросплетениями в этих всех титулах и кто кому кланяться должен, а кого тростью по спине бить. У эльфов все немного проще… Светишься — значит, крут, не светишься — молчи в тряпочку и тренькай на лютне. Ну или вон мочи кого-нибудь типа анцыбала.
— А Анька? — неожиданно сам для себя спросил я. — Он же странный! Откуда у него… это все?
— Печальная магическая окклюзия или коллюзия… коллизия, вот! Маги напортачили, в общем, — с горечью поведала Суса. — Он очень нормальный… Был. Когда-то.
«Вообще-то он и сейчас весьма неплох», — возразил я, но про себя. Если вычеркнуть странные поглядывания и намеки, то вполне себе ничего так парень. Ни к чему ей знать мои на пацана планы. Его бы Кир-Хою! Вот он из него крутого охотника сделает! Ну или попытается…
— Маги могут, — притворно вздохнул я. — А все-таки, что с ним случилось?
Вот сейчас я узнаю еще одну загадку. А заодно пойму, настоящая Суса или не совсем. Потому что историю я могу потом и у Аньки спросить, и у хлыща даже. А Суса — ну, не разведчика же они прям готовили, чтобы все легенды как есть ей зазубрить. Двойник не может знать все-все.
— Я Аньку помню еще совсем мелким. Он пажом был у Хлюдовика, — начала Суса, ее личико стало задумчивым, будто она вспоминала. — Ну знаешь, их у него вообще много разных. Одеваться там помогают, на стол подают. Горшки ночные выносят. Бегают по делам, в общем. Маркграф — это ж не фиговинка, а капитал и земли, так что маменьки и папеньки пытаются своих деточек в пажи пропихнуть.
Я хмыкнул. Ничего такая карьера. Многообещающая. Хотя не мне судить! Если у кого пять детей, а от состояния одна фамилия с титулом осталась и протекающая крыша поместья, то сплавить парочку лишних ртов во дворец — самое то.
— Анька самый резвый у него был. Было ему лет десять, а он уже везде. И хитрый, — продолжала Суса, пофыркивая. А ведь по ее тону — Анька ей симпатичен! А у них и разница в возрасте небольшая. — Надо там Хлюдовику что отнести, Анька тут как тут, или поставщика встретить, или кофей поднести, за столом прислужить. Я его ни разу не видела с горшком или штанами. А у нас — у меня и у папеньки — он постоянно вертелся. Веселый был, я с ним книжками делилась. Ну, про эльфов которые…
Ага, понятно, откуда у Аньки познания. Надеюсь, хоть не «восемнадцать плюс» ему попадало.
— И когда маменька умерла, то Анька…
Она всхлипнула. А я похлопал ее по бронированному наплечнику. Ну вот — а как утешать?
— Ну, в общем, я и виновата, что с ним такое случилось…
Суса всхлипнула и вытерла нос полой плаща. Не моим, и на том спасибо. Я участливо ждал, что там дальше.
Может, сейчас и насчет того, поддельная она или нет, что-то выясню…
Глава двадцатая
— Его Хлюдовик с каким-то письмом к папеньке отправил, а мы как раз на прогулку собирались. Я уже в седле была, а папенька забирался. Ну вот Анька, чтобы папеньке не мешать, мне письмо и захотел передать, а зашел со стороны хвоста лошади… А тут папенька и сверзился из седла. А лошади как испугаются! — она взмахнула руками.
— Бедный Анька, — посочувствовал я. Ну а в самом-то деле, приятного мало.
— Он вообще с лошадьми не особо, — печально кивнула Суса. — Ну вот… Голова у него в крови была. Я рыдать. Конюхи бегают. Папенька орет. Хлюдовик явился, и на него орет. В тот год как раз лихорадку победили, от которой маменька померла, и маги в замке имелись. Но на радостях уже не очень трезвые.
— И что?
— Я сама не видела. Меня папа увел. Но мне потом горничная рассказала, как Хлюдовик пажа к пьяным магам нес. А те молниями швырялись и орали непристойности: ахалай-труляляй и хурум-бурум всякий. Убереги нас, Харр! — Суса три раза тыцнула себя пальцем в лоб, я наблюдал за этой картиной спокойно, это у них по религии так положено. Хотя первые года два на смех тянуло. — Ну вот они из Аньки такое и сделали. Вот. И без шлема он теперь никуда.
Шлем Анька снимал, но что-то я у него ничего там под ним не заметил. Хотя я и не приглядывался. Маги… Я нахмурился. Дело в том, что маги могли разное. От расы зависело, конечно. А если собирался консилиум, то бишь корпоратив с бухлом и куревом, то последствия никто предсказать не мог. Видал я как-то таверну, точнее, три бревна, которые от нее остались, и плодоносящий мелкими красными ягодами маллорн посреди пепелища после такой вот магической вечеринки. И не факт, что среди празднующих был эльф.
— Думалка у Аньки вытекла, а обратно ее кое-как засунули. У него после лошади и магов совсем голова того стала. Сядет, в небо уставится, а потом вот сделает всякое. Вон, Хлюдовику что смастерил, — Суса, похоже, даже горда была Анькиными успехами, хотя и хмурилась. — Оружие там, приблуды всякие, чтобы складывались и раскладывались, сами ехали, сами двигались. Ну и папеньке туалет сделал. Представляешь, папенька на нем сидит, а как встанет, туалет сам водой — пш-ш! Папенька через то стал слегка заикаться и корона у него теперь немного набок съезжает, но ему все равно нравится.
