– Конечно, твой. Вот на кухне и воспользуйся раковиной. Она тоже твоя.
– Демьян! Даю тебе шестьдесят секунд.
– Ладно.
Закрываю глаза и жду. На пятьдесят третьей секунде Царев выходит из уборной. Бледный и весь в испарине.
– У тебя шестьдесят секунд. Я в отличие от тебя – дверь выбью.
– Хорошо, хорошо, – быстро соглашаюсь я.
Обжорство никогда ни к чему хорошему не приводит. Да еще и уличной едой. Вот он закономерный результат. Мы слегли. Самое удивительное, что Цареву досталось больше. Видимо, из-за неокрепшего организма после ветрянки. Цвет его лица пугает до сих пор. На фоне зеленки умопомрачительно бледное лицо – реально пугает. Я поняла, что ему конкретно плохо, когда он перестал говорить и шутить в своей манере. Только на третий день я заметила, что ему стало лучше. Цвет его лица стал напоминать что-то живое. Да и взгляд стал ясным.
– Демьян?
– Оу?
– Ты без меня полчаса потерпишь? Не умрешь?
– Постараюсь умереть не здесь, чтобы ты с трупом не возилась.
– Кажется, тебе становится лучше, судя по характерному балабольству.
– Все для тебя, родная, – тащусь от его «родной». Хотя скорее всего это несерьезно.
– Я быстро сбегаю за рисом и лекарствами.
– Беги, если в состоянии.
– Демьян, – снова зову его, как только надела на себя одежду.
– Оу?
– А ты точно маме ничего не говорил?
– Ничего такого. Просто она решила уйти. Кстати, о маман, – открывает глаза и присаживается на кровати. – Точнее не о ней. М-да… без доказательств что-то сложно втемяшить. Короче, Лен, я ультиматумы ставить не хочу, но у меня есть к тебе одна реальная просьба. Ты должна это выполнить, если я тебе нужен.
– Снова что-то сделать с соленьями?
– Нет. Мне по хер, что там Вовчик у тебя заказал. Юбилей матери или еще что. Откажи ему. Передай проект другому. И больше не встречайся с ним.
– Хорошо, – не раздумывая, соглашаюсь я.
– Хорошо?! – судя по интонации, Демьян идет на поправку.
– Да. Хорошо.
– Просто хорошо?
– Будет не просто. Не люблю обижать людей, но он меня раздражает. Впервые хочется послать человека в…
– Куда?
– В жопу.
– Ммм… ты где-то нашла сосульки? Вылезала из окна?
– Прекрати.
– Как-то ты быстро согласилась.
– Как есть, – пожимаю плечами. – Ты чего улыбаешься?
– Думаю, как нас сблизили чебуреки, – усмехаюсь в ответ на его реплику. – Стой.
– Что?
– Что ты уяснила для себя из всей этой ситуации?
– Что обжорство и еда в забегаловках – зло.
– Согласен отчасти. Но что главное из всего этого?
– Что мы еще больше сблизились.
– Допустим, принимаю ответ. Дальше сближаться уж некуда. Ну разве что, принять у тебя роды. Не дай Боже стать импотентом таким молодым, – бурчит себе под нос. – И все же. Что самое главное можно вынести?
– Мои ответы закончились.
– Самое главное, Лена, это то, что в квартире должно быть два толчка. Два!
– О, да, ты прав. Прав.
– Купи что-нибудь еще кроме риса. Я есть хочу.
– Посмотрим, что можно. Я быстренько.
Несмотря на не самое лучшее физическое состояние в аптеке я купила все мигом, да и с продуктами тоже не заморачивалась. Затык произошел около кассы, когда моя тележка столкнулась с другой. Экстрасенс! Не может быть! А ведь я хотела повторно записаться к ней на прием. А ведь не было уже конторы. Не было! Да, судя по ее лицу, она безусловно меня узнала.
Глава 25
Как?! Как же ее зовут? Татьяна? Тамара? Дырявая голова! Хуже всего, что я слова вымолвить не могу. Смотрю на нее в упор, как умалишенная, ровно до тех пор, пока на ее лице не появляется улыбка.
– Таисия, – усмехнувшись произнесла она, и тут же обвела меня взглядом.
– Извините, у меня с памятью не очень хорошо. Знаете, я к вам хотела записаться на повторный прием, а оказывается на месте вашего офиса уже продают камины. Странно, не находите? – да, с тоном я совершенно точно переборщила. Царев на меня действует не всегда положительно.
– На что-то намекаешь, Елена?
– Как бы нет. Прямо говорю. Вы – шарлатанка?!
– Всегда знала, что люди – неблагодарные свиньи.
– То есть я ошиблась, и вы реальный экстрасенс? – самое странное то, что мне ее никто, как сказал бы Демьян, не втюхивал, я сама чисто случайно подслушала разговор моих работниц о том, какая она хорошая ясновидящая. – Если я ошиблась, то почему вы съехали и, судя по всему, через два дня после моего визита? – Господи, пусть она скажет все, что угодно, только не то, что в этом замешаны мама или папа. Неужели Демьян прав?!
– Увидела, что сей офис сгорит в ближайшем будущем, решила себя обезопасить, – вот не поймешь, шутит она или нет. – Да и твоей матери не понравился наш с тобой сеанс. Точнее мой, поэтому лучше было съехать. Слушай, я бумагу туалетную забыла купить. Давай отойдем. Поможешь мне выбрать хорошую.
– Вы только что признались, что как-то связаны с моей матерью и вы думаете, что я буду выбирать с вами туалетную бумагу?!
– Конечно, будешь. У тебя свежий опыт, – проводит рукой по низу моего живота. – Половые чакры теперь в норме, а вот анальные не очень.
– Вы на что намекаете?!
– На то, что задницу ты подтирала не самой лучшей бумагой, когда отравилась. Вот и подскажи мне, какую не надо брать, – никогда еще мне так не хотелось материться, как сейчас. Как? Как это можно знать?! Об этом вообще никто не в курсе, кроме меня и Царева. Бред какой-то. – Или какой нужно запасаться, – вновь прозвучавший голос выводит меня из раздумий.
– Трехслойная. Сиреневая упаковка, – указываю взглядом. – Самая лучшая. Вы реальная ясновидящая?
– А ты сомневаешься?
– То есть вас не нанимала моя мама?
– Меня не нанимают. Ко мне приходят, Лена. Иногда, к счастью, редко, но метко, не слишком положительные персонажи, например, как твоя мать. Ну и дабы не устраивать себе проблем, приходится говорить то, что от тебя требуют. Конечно, в своей интерпретации, но все же.
– То есть все, что вы тогда сказали это было сделано для того, чтобы я поехала в санаторий и встретила там… Владимира?!
– Я поведала тебе то, о чем мне сказала твоя мать, правда, не совсем в той форме, о которой она просила. Ну и, конечно же, я сказала то, что видела сама.
