— Нет, подожди, — я нахмурилась, — что ты хотела сказать?
— У меня встреча назначена на сейчас, — смутившись и загоревшись как мак, прошептала она. — И я… я…
— И кто он? — со смешком уточнила я, прекрасно понимая, что именно могло так сильно смутить молодую девчонку.
— Фан, — пискнула она, не зная, куда себя деть от смущения.
— Конюх Фан? — удивившись, переспросила я. — Наш учитель верховой езды?!
— Да…
Я прямо чувствовала, как сильно она сейчас хочет провалиться сквозь землю от смущения. Не зная, куда деть взгляд, Лана зажмурилась, а потом и вовсе прижала ладони к лицу, закрывая глаза.
— Не ругайтесь, ваша светлость…
— Эй, все нормально, — я потянулась к девушке, убирая ее руки от лица. — Я не буду ругаться. С чего ты взяла?
— Просто… просто…
— Просто будь с ним осторожнее, — попросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Мало ли чего он хочет от тебя, Лана.
— Нет! Что вы! — она буквально взвилась. — Он не такой! Он не стал бы мной пользоваться! Мы просто… просто гуляем! Разговариваем! И… И…
— И хорошо, — поддержала я ее. — Все в порядке. Раз ты занята, ничего страшного. Иди на свою встречу, перенесем нашу прогулку на вечер.
— Ваша светлость, вы не шутите? — Лана ошарашенно распахнула рот. — Я думала, вы будете злиться. Я ведь на службе тут.
— Иди уже, — напустила я на себя показную строгость, — пока я не передумала.
Лана ойкнула и низко поклонилась:
— Спасибо вам за вашу доброту, миледи! Спасибо!
Она выскочила за двери раньше, чем я успела укорить ее за такую бурную реакцию на простое позволение. Покачав головой, я вернулась к чтению. От обилия информации о богах у меня уже начинала образовываться каша в голове. Но отложить это занятие я не могла, раз за разом вчитываясь в непроизносимые имена и пытаясь найти историю, о которой еще не читала в других таких же книгах.
Одно из имен заставило меня остановиться и перечитать абзац. Это имя я видела чуть ли не в первый раз. Рассказчики будто специально не говорили об этом боге раньше. Будто…
— Рамет, — прошептала я имя, находя описание не бога… богини!
Богини, что была обезличенной. Богини, что носила белые одежды. Богини, что отвечала на такую ожидаемую сторону жизни, как… смерть.
Дрожь пробежала по телу, пальцы ослабели, а книга выпала. Я заключила сделку с богиней смерти. Я пообещала ей сообщить свое имя.
Просидев в оцепенении еще несколько долгих мгновений, я медленно подняла упавшую на пол книгу, собираясь продолжить чтение. Все же я узнала, с кем заключила сделку. Теперь осталось понять, как избежать последствий. Говорить свое имя богине смерти мне не хотелось. Совершенно точно не хотелось.
Подхватив книгу, я зацепилась взглядом за обрывок бумажки, лежащий на полу. Нахмурившись, потянулась к нему.
И в ту же секунду распахнулась дверь в покои.
— Ваша светлость! — тон, которым обратилась ко мне Лана, заставил выпрямиться.
Я непонимающе повернулась к слишком уж быстро вернувшейся девушке. На ней не было лица. Бледная мордашка с огромными перепуганными глазами.
В то мгновение я уже готова была сорваться с места, найти гада конюха и залупить его до смерти за то, что он обидел девочку. Но сказанное камеристкой в следующую секунду меня не просто остановило. Мне показалось, что меня окатило ведром ледяной воды.
— Ваша светлость, — дрожащим голосом повторила он, вцепившись пальцами в косяк, — леди Мелани мертва.
— Что? — я вскочила с места. — Как? Она же… выздоровела.
— Ее убили, ваша светлость, — одними губам прошептала девушка. — Там сейчас лорд Монуа и стража… коридор перекрыли. Я… Я не знаю.
— Пойдем, — я оставила книгу на краю стола, но и шага не успела сделать.
Через распахнутые окна ворвался вой труб. А это значило, что герцог Этьенский только что вернулся домой.
Лана бросила затравленный взгляд в сторону парка. Закусила губу и глянула на меня. А я… я опустила глаза к бумажке, которую до сих пор держала в руках.
Не знаю, что меня дернуло сделать это именно сейчас. Но я развернула ее. И столкнулась с почерком, который уже видела. Всего раз. В другой неподписанной записке.
Только в этот раз я держала в руках не очередной совет от тайного отправителя. В записке было всего два предложения. Четыре слова.
«Она умрет. Не благодари».
Конец первой части.
