Больше некому.
И если у него, сволочи, хватило мозгов и способностей в момент акта насилия еще и выцарапать из ее тела имплантат, то ежу, точнее Ежинскому, понятно, что появление на свет божий этой капсулы породит массу вопросов.
Именно.
Так и будет.
Например, как повернутся события, если князь крови, спасаясь от таинственного Суда Чести, возьмет да и заявит кому следует, что скромная кастелянша, которую он всего разок-то и отымел, оказывается. хранила в своем сексапильном теле капсулу с чудовищным ядом, каплей коего можно за сутки отравить весь Лос-Анджелес… К кому сразу обратится внимание почтеннейшей публики?
Верно.
Насильник — это мелочь, повседневность.
Рутина, можно сказать.
А вот когда общество местных экстраординарных джентльменов примется выяснять, кем на самом деле является скромная кастелянша и для чего она попала в “Дворянское гнездо”… Да еще с агентством “Корунд” свяжутся, файлы их засекреченные вскроют…
Вот тут начнется просто триллер.
Нет уж, увольте.
Лучше пусть этот засранец Ежинский снова ее, Ларису Бесприданницеву, оттрахает. Она стиснет зубы и вытерпит. Это же просто секс, а не гастроскопия, где и не хочешь, да наизнанку выворачиваешься. Еще и философски на это можно посмотреть: женщина всегда бывает жертвой мужского насилия. Хоть в чем-то. Этим себя можно утешить.
Только пусть этот проклятый Ежинский ее не выдаст!!!
Это ей совсем ни к чему!!!
Такие мрачные размышления никак не отразились на лице Ларисы. Наоборот, она старательно изобразила почти аристократическое утомление жизнью, стопроцентно вызывающее у всех настоящих джентльменов желание удалиться и не беспокоить даму своим навязчивым присутствием.
— Я очень устала, — голосом увядающей магнолии сообщила Лариса. — А с утра у меня так много работы…
— О, яволь! Ми есть уже уходиль от вас!
— Ежинского мы забираем. До Суда он будет постоянно находиться под домашним арестом в своем номере. Номер будут охранять. И вы, Раиса, не будете менять там белье, даже порога этого вертепа не переступите!
— Х-ха… Это уже переходит все границы, Жупаев! Я привык, чтоб простыни и наволочки у меня были ежедневно свежими!!! Я буду жаловаться!
— Жалуйтесь, — бросил Жупаев. — А касаемо свежести мой вам совет, monsieur Ежинский: мойте ноги перед сном. И посыпайте дустом.
— Р-ракалья!
— За ругательства вы, Ежинский, тоже ответите!
— Мы еще посмотрим, кто за что ответит! — отбрил Жупаева Ежинский, гордо сияя подлыми очами.
Его подхватили под покрывшиеся гусиной кожицей рученьки и повлекли к выходу, принося попутно Ларисе извинения за беспокойство.
— Да-да… Простите, господа, я уже почти сплю… Кстати, а когда вы планируете заседание Суда?
— Все зависит от вас, Раиса… э-э-э…
— Просто Раиса.
— Comme on veut, как вам будет угодно. Заседание состоится, едва вы подадите официальное заявление о совершенном над вами акте насилия в местный Административный Аппарат…
— А-а… Понятно.
— Доброй ночи, господа. Спасибо за помощь.
— Спокойных снов… э-э-э… Раиса.
— Der ruhigen Nacht, die nette Dame!
…Лариса заперла за ночными гостями дверь и снова уселась на пуф. Кровать после известного события была ей противна.
Кажется, она снова попала в ситуацию со странностями.
И самое обидное, что эти странности она вряд ли сможет себе разъяснить.
Потому что Ежинский теперь под арестом, и, разумеется, ее к нему не допустят до Суда. Это даже было специально оговорено князем Жупаевым.
А на Суде насильничек. конечно, не преминет воспользоваться некоей уликой . Причем изъятой из тела, так сказать, потерпевшей…
Данке вам, конечно, герр Вымпель, за пожелание спокойной ночи “милой даме”.
Милой даме теперь не до сна.
Не до спокойствия.
На часах — половина четвертого пополуночи.
Самое время, чтобы отправиться за советом. К кому-нибудь располагающему к… доверительным беседам.
Например, к Вере Червонцевой.
Лариса расхохоталась. В пустой комнате, где центром была разгромленная и отвратительная постель, этот смех прозвучал почти безумно. Она. безжалостная убийца экстра-класса, идет к своей потенциальной жертве поплакаться на то, что сама стала жертвой! Да еще и совета попросить: куда лучше обратиться — в Комитет по правам защиты женщин или сразу в Гаагу письмецо отправлять?! С жалобой на насильника нечеловеческого вида?
Черт, черт, черт!
Но ей действительно надо поговорить! Срочно! И не с Гликерией Агаповной же, привидением нахальным. Той только все расскажи…
Кстати, Гликерия что-то бормотала насчет того, что Червонцева — дама опасная. Ну да это мелочи. Лариса тоже не елочная хлопушка. Даже не пиропатрон. Так что идем к Червонцевой.
Потому что больше Ларисе, кастелянше-убийце, поговорить по душам не с кем.
А очень надо.
Кроме того, ужасно хочется сжевать чего-нибудь сладенького. Булочки с вареньем, конфеток “Озеро Рица”. шоколаду со взбитыми сливками да тертым миндалем… Ларису всегда после секса (даже такого паршивого) на сладости тянуло. Да еще этот маньяк своими кулинарными сравнениями душу растравил! Будто секс для него — как ресторанный десерт, изюминка в меню! У-у-у, сволочь! Банан в шоколаде!
Только вот у Ларисы в жилище насчет еды. да еще изысков кондитерских — шаром покати.
А у Веры наверняка найдется хоть какая-нибудь слойка с маком. Пара эклерчиков, оставшихся с ужина, и все такое… Святое дело — поделиться таковым богатством с… уже почти приятельницей. Для утешения рекомой изнасилованной приятельницы и подкрепления ее морально-физических сил.
Чем не повод для визита?
Даже для столь раннего.
Глава одиннадцатая
ПРОЛЕГОМЕНЫ
[24]
В СТРАННОСТИ МЕСТНЫХ ГОСТЕЙ
Мы живем в мире Ньютона, где действует физика Эйнштейна и логика Франкенштейна.
Д. Рассел
…Рыцарь (вы истинно рыцарь?), послушайте, милый.
Ваши слова для меня — из фарфора и стали:
Хрупкая нежность и кротость трепещущей силы,
Крепость, которая крепостью быть перестанет.
