Тея допила вино и со вздохом встала.
– Пойду прилягу.
Когда она проходила мимо Лив, сестра схватила ее за руку.
– Все будет хорошо, Тея!
– Ты и я против всего мира, верно?
Лив мягко улыбнулась и сжала ей руку.
Наверху Тея прокралась в комнату девочек. Сначала наклонилась над кроватью Амелии, пригладила волосы и нежно поцеловала ее в лоб. Затем задержалась у кровати Авы. Даже во сне дочка была серьезнее Амелии. Она крепко прижимала к груди свою любимую игрушку, крошечные розовые губки сжались в тонкую линию. Минутная разница в возрасте сделала ее настоящей старшей сестрой со всеми вытекающими отсюда обязанностями.
Тея выскользнула из детской и закрыла дверь. Тихо подозвала Баттера и велела следовать за ней. Быстро переодевшись в ночную рубашку, она пошла в ванную умыться на ночь, почистить зубы, расчесать волосы.
По пути задержалась у комода Гевина. Сердце сжалось от тоски и забилось чаще. Муж оставил здесь почти все вещи – большую часть одежды и обуви, коллекцию бейсболок. На комоде стояла небольшая миска со всякими мелочами, которые он вываливал из карманов, – монетки, квитанции за бензин, пачка апельсинового Tic Tac. Тея провела пальцами по коробочке. Она почти ощутила вкус драже, его аромат всегда присутствовал в дыхании Гевина, когда он легко касался ее губами перед очередной поездкой на игры.
Совсем не так целовал он ее сегодня.
Тея взяла Tic Tac и выбросила в мусорное ведро. Выключила свет и забралась под одеяло. Баттер запрыгнул к ней и, повозившись, улегся на месте Гевина. Вот только оно больше не было местом Гевина. Муж ушел. И никакие его мольбы и извинения не могли ничего изменить. Потому что кем он, черт возьми, себя возомнил? Нагло пришел и поцеловал ее после всего. Надеялся, что она сразу растает и забудет обо всем. Ну да, может, она и забыла на мгновение. Давно он не целовал ее так, как целовал раньше, еще до беременности, когда они были влюблены, как сумасшедшие. В то время она ни за что бы не поверила, что мужчина, который каждый день, сгорая от нетерпения, срывал с нее одежду, чтобы утолить безудержную страсть, превратится в мужчину, который обнимает ее будто по обязанности. Который все реже тянется к ней по ночам. Которого не интересуют ее желания. Который даже не замечал, что она вновь и вновь остается неудовлетворенной.
Пока не настала та ночь. Ночь Большого Скандала.
Тея закрыла глаза рукой и зажмурилась, чтобы остановить поток воспоминаний, но они преследовали ее, как противная мелодия, засевшая в голове.
К тому времени секса у них не было уже два месяца, и они почти не разговаривали – только о детях, домашних делах и его игровом графике. Идти на тот матч она не хотела, но даже в своем новом состоянии «во-что-черт-возьми-я-превратилась» Тея не была мелочной. Она не могла пропустить игру плей-офф
[5]. Слишком многое на кону. Так что, как настоящая СуД, она надела майку Гевина, наклеила на лицо лучезарную улыбку, позировала для фото и заняла место на трибуне в семейной секции.
А потом наступил девятый иннинг
[6]. Базы загружены. Два выхода. И Гевин стоит на пластине. Для ничьей ему достаточно было сингла. Дубль означал бы победу. В карьере Гевина это был самый важный момент, и впервые Тея почувствовала, что он важен и для нее. Почему, она не успела разобраться, потому что начала рыдать, как только он взмахнул битой. Тея сразу поняла, что у него получилось! Он выбил хоумран! И не просто хоум-ран. Победный хоум-ран!
Слезы катились по ее лицу, когда она смотрела, как муж бежит по базам, подняв руки вверх. Кричащей, ликующей толпой встречали его на домашней базе товарищи по команде. Трибуны скандировали его имя. Дэл облил его «Гаторейдом»
[7]. Дикторы назвали удар финалом, достойным Голливуда. О таком моменте мечтает каждый игрок всю жизнь, но случается он редко. Тея ликовала наравне с остальными. Пила шампанское в клубе. Позволила мужу поднять себя и поцеловать.
Вернувшись домой, они вдруг стали такими же, как раньше. Сумасшедшими. Безумно влюбленными. Они были так возбуждены, что буквально срывали одежду друг с друга. Кое-как добрались до спальни. И Гевин, о Гевин… он набросился на нее, будто голодный, как и раньше. В его прикосновениях была звериная страсть, которой она не чувствовала так давно. Настойчивость, так волновавшая ее, приводила в восторг. К ней тоже вернулись былые пыл, безумие. Она была пьяна от него, от шампанского, от желания…
Оргазм застал ее врасплох, ослепил, заставил содрогнуться и вскрикнуть. Внезапно Гевин замер.
– Ч-ч-то это было?
Тея засмеялась, радость переполняла ее и вылилась наружу.
– Давненько у нас так не получалось, но разве ты забыл, как это называется?
Гевин схватил ее за плечи и приподнял.
– Что, черт возьми, это было, Тея?!
Голос был холодный и строгий, от него по ее телу пробежала дрожь.
– Ты о чем?
Он бесцеремонно вышел из нее. Наслаждение постепенно гасло. Страсть на его лице сменилась застывшей маской, под которой невозможно было разобрать его чувства. Но Тее и так все стало ясно. От страха у нее заболел живот. Он понял. Вот дерьмо. Он теперь знает.
– У-у… – Он осекся, поморгал, сглотнул и спросил: – У-у тебя был оргазм?
Тея попыталась улыбнуться, но не смогла.
– Боже мой, – выдохнул он, отстраняясь. – Так ты все время притворялась… – Это было утверждение. Не вопрос.
Тея нервно ответила:
– Что? Нет, не притворялась.
Гримаса боли застыла у него на лице. Тея потянулась к нему. Он отшатнулся.
– Не лги, Тея! И давно ты притворяешься?
– Гевин…
– Давно?! – выкрикнул он чужим голосом так, что она подскочила.
Тея подняла с пола майку и натянула на себя. Иллюзия двух последних часов быстро угасала, мираж исчез.
Не услышав ее ответа, Гевин схватился за голову.
– Ты все время только изображала оргазм?
Врать не имело смысла. И, черт возьми, ей давно уже надоело врать. Надоело фальшиво улыбаться. Делать вид, что все хорошо. Притворяться.
– Все время? – огрызнулась она. – Нет, не все. С тех пор как родились девочки.
– Так это же почти весь наш брак!
– Вот именно! И как ты умудрился не заметить?
Он уставился на нее и, не говоря ни слова, умчался в гостевую комнату. В их постель он больше не вернулся.
