– Потому что мы знаменитые и красивые. – Мак посмотрел на Гевина. – Ну, некоторые из нас.
Дэл сдавленно промычал.
– Ни фига себе! На этом чертовом сайте полно моих фото! Какого хрена я не знал об этом?
– Да половина наверняка из соцсетей, чувак. Успокойся.
– Смотри-ка, а у этой женщины целая доска моих фотографий.
Мак уставился на экран.
– Ага. Смотри-ка! Она называет себя твоей суперфанаткой.
– Вот чертова прилипала! Что, если моя жена увидит?
– Может быть, это и есть твоя жена. – Мак забрал телефон. – Давай поищем Гевина.
– Давай не будем.
Мак набрал текст и нажал кнопку поиска.
– Черт возьми, Гев! – Он показал экран, и Гевин увидел целый коллаж из собственных изображений. На некоторых он был без рубашки, потный после тренировок на весенних сборах в прошлом году.
– Кто-то тебя прямо обожает, – сказал Мак.
– Если это не моя жена, мне все равно.
Мак охнул.
– Как трогательно! Он даже покраснел!
– Вы что, ребята, всерьез ищете себя на Pinterest? – влезла в разговор подошедшая с подносом еды официантка.
– Мы ищем прикид для нашего друга. Он у нас альтернативно модный.
Она улыбнулась Гевину. «А ты ничего», – говорила ее улыбка.
– Мне кажется, он в порядке, – сказала она, ставя перед ним еду.
Гевин почесал подбородок, так чтобы было видно обручальное кольцо.
Мак фыркнул.
– Тонкий намек…
– Ладно, теперь о свидании Гевина, – сказал Дэл. – Надо обсудить, куда повести ее на ужин.
– Сейчас поищу что-нибудь, – вызвался Мак. Он печатал и говорил одновременно. – Лучшие… нэшвиллские… рестораны… чтобы… уложить… в постель.
– Прекрати, козел!
Мак разразился лающим смехом.
– Срань господня! И ведь есть такой список!
Гевин схватил телефон.
– В самом деле?
– Все наладится, Гев, дружище! Мастурбация останется в прошлом!
Гевин сунул телефон обратно Маку. Пусть катится к черту. Он и не планировал уложить ее в постель прямо завтра. Ему будет достаточно, если он снова услышит ее смех. И пусть поцелуй на ночь продлится чуть дольше…
– Гевин, вот что, – сказал Дэл. – В конечном счете завтра вечером все будет зависеть от тебя, так что не планируй по минутам идеальное свидание, лучше обдумай самое важное.
– Это как?
– О чем с ней говорить. Заставь ее открыться тебе. Вы переходите к следующему этапу нашего плана.
Мак рассмеялся.
– О да. Вот тогда точно все наладится.
– О господи! – Гевин провел рукой по лицу. – Это еще что?
– Сынок, – Малколм заговорил отеческим тоном. – Ты слышал что-нибудь о точке джи?
Гевин промямлил что-то и закашлялся.
– Послушай, – продолжал Малколм. – Твоя жена не хочет слышать признаний, но это не значит, что ты не можешь показать свою любовь.
Ян кивнул.
– Ты просто не можешь использовать слова «я тебя люблю». В ее языке их не существует. Черт, а может, и не существовало никогда.
– Ты должен сказать ей, что любишь ее, так, как хочет она, – сказал Дэл. – Так, чтобы ей стало хорошо и безопасно рядом с тобой. Так, чтобы стена между вами рухнула, а ее страхи исчезли.
– А п-при ч-чем здесь точка джи?
Малколм широко улыбнулся.
– Отыщи ее у нее в душе и погладь.
– У каждой женщины она есть, – сказала Дэл. – Место где-то глубоко внутри, куда она пустит только своего мужчину.
Голос Дэла дрожал. Он замолчал и прижал руку ко рту. Мак похлопал его по плечу.
– Круто сказано, чувак. Продолжай.
– У всех нас есть в душе раны, – произнес Дэл мгновение спустя. – Нас гложет какая-то тоска. Но мы в том не признаемся. А бывает, и сами не знаем, чего нам не хватает, пока не найдем это в другом человеке. Если хочешь наладить отношения с Теей, выясни, чего ей не хватает, что у нее болит. И постарайся унять эту боль, делай все, чтобы она утихла. Вот так ты и скажешь Тее: «Я тебя люблю».
– Стопудово, Гевин, – сказал Малколм. – У твоей жены вакуум в душе. Дыра. Отыщи ее и заполни.
Слова Малколма все встретили неловким молчанием, как если бы учитель средней школы вдруг произнес слово «эрекция» перед двадцатью подростками. Всем смешно, но никто не осмеливается заржать первым.
Наконец Мак нашел выход из положения:
– И правда, Гевин давненько не заполнял дыру Теи.
– Как-нибудь без свидетелей я отверну тебе башку.
Дэл разочарованно хмыкнул.
– Здорово, конечно, что она согласилась на свидание. Это прогресс. Но не надейся, что будет легко. Она будет начеку. Может, даже попытается затеять с тобой ссору.
Ян кивнул.
– Не забывай, что она включила режим полного сопротивления. От тебя требуются спокойствие, хладнокровие и терпение.
Спокойствие. Хладнокровие. Терпение. Это ему по силам.
Мак сунул телефон в карман.
– Обещаю, завтра вечером ты меня даже не заметишь.
– А теперь, – сказал Дэл, – давай поговорим о книге. Сколько ты прочитал?
– Примерно половину.
– Просто идеально, – сказал Малколм.
– Почему идеально?
– Потому что, – сказал Мак, – все это дерьмо вот-вот произойдет на самом деле.
Завоевание графини
Единственным достоинством этого смахивающего на фарс вечера, если таковое вообще имелось, было то, что наконец-то Ирена прямо в лицо своему мужу произнесла слова, которые каждая женщина хотела бы высказать мужчине, с малых лет воспитанному обществом, семьей и церковью в уверенности, что он всегда прав.
Чинно сложив руки на коленях, она смотрела на Бенедикта, сидевшего напротив нее в карете, и изо всех сил сдерживала улыбку.
– Я же говорила вам.
Бенедикт с досадой потянул себя за галстук. Но вдруг гневно стукнул себя кулаком по бедру:
– Наглость этой женщины беспредельна!
– О какой женщине вы говорите? Их было так много.
– О герцогине, разумеется!
– Ах да!
Герцогиня Марбери действовала весьма изощренно, отказавшись замечать Ирену на балу. Остальные, менее влиятельные дамы ограничились перешептыванием за спиной и презрительными взглядами с другого конца зала. Герцогиня же осмелилась на явное оскорбление. После того как их представили друг другу, Ирена перестала для нее существовать.
