Тея медленно села и повернулась к нему лицом. Наверное, хотела взглянуть ему в глаза и понять, можно ли верить его словам. Неожиданно для Гевина она заговорила о другом:
– Помнишь, ты спросил меня, как мама отнеслась к очередной свадьбе отца?
– Ну да.
– Вообще-то не знаю. Я не говорила с ней с самой Пасхи.
Он понятия не имел, к чему она клонит, но чувствовал, что это важно.
– Почему?
– Потому что наш с тобой разлад ее бы только обрадовал.
Он напрягся.
– Обрадовал?
– Когда я забеременела, она сказала, что я сделала это специально. Ну, ты понимаешь.
Охренеть!
– Чтобы женить меня на себе?
– Да. – Одно короткое слово, но веса в нем было, как в толстенном словаре.
– Господи, Тея!
Книжный вымысел и реальная жизнь внезапно переплелись.
– Она сказала мне, что я вся в нее, – грустно усмехнулась Тея. – Потому что она в свое время забеременела нарочно. Мной.
– Она сама тебе сказала?
– Я всегда что-то подозревала, по крайней мере то, что родилась случайно. Знаешь, какое прозвище дал мне отец… – Она замолчала. Гевин нежно сжимал ее руку, давая собраться с духом. – Залетелка.
Рука Гевина стиснула подлокотник дивана.
– Когда я была маленькой, всегда думала, что это что-то вроде маленькой птички. Потом-то я поняла, что смысл совсем в другом.
– Сколько же тебе было лет?
– Девять.
Гевин скрипнул зубами.
– Тея, давай я позвоню этому сукиному сыну.
А еще больше ему хотелось приехать к засранцу домой и врезать кулаком по морде.
– Он этого не стоит.
– Ты стоишь!
Она снова внимательно посмотрела ему в глаза, словно боясь поверить.
– Так вот почему ты избегала меня, когда узнала, что беременна! Из-за матери. Боялась, что и я подумаю, будто ты заманила меня в ловушку?
– И поэтому тоже. – Она поежилась. – А еще мне было просто страшно. Я была молода. Мы были молоды.
Гевин запустил руку в ее волосы и обхватил затылок. На этот раз он не спрашивал, как бы поступил лорд Бенедикт. Он и без этого знал, что сказать.
– Твоя беременность – самое важное событие в моей жизни. Я не представляю свою жизнь без девочек. А главное, я не представляю свою жизнь без тебя.
На ее лице отразилась целая гамма чувств, и он точно знал, какая борьба происходит в ее душе. Робкое желание поверить ему боролось с циничными реалиями, которые не раз преподносила ей жизнь. Слова звучали так красиво. Но это были лишь слова. А впереди лежал сломанный мост, на который она боялась ступить. Сомнения, страсть, радость – все проходит. И все причиняет боль.
Одной любви недостаточно.
– Тея, уж если кто кого и з-заманил в ловушку, так это я тебя. Я заарканил тебя.
Губы Теи снова приоткрылись, из них вырвался легкий вздох.
– Как это?
– Я сделал тебе предложение, когда т-ты была такая испуганная, беззащитная. Застал врасплох, даже подумать не дал. А нужно было сначала успокоить тебя, убедить, что это навсегда, дать время п-привыкнуть…
Она насмешливо подняла правую бровь.
– Не такой уж беспомощной я была. Могла бы и не соглашаться.
– Ты и не знала, во что ввязываешься. Я-то понимал, каково это – быть замужем за бейсболистом высшей лиги, а ты нет. Ты еще не привыкла.
Время остановилось, он не отрывал взгляда от ее лица, следя за малейшим движением. Как сжались ее челюсти, когда она проглотила комок. Как она перевела взгляд на его рот. Как прикусила нижнюю губу.
И наконец, слава богу, наконец-то она неуверенно протянула руку и прижала ее к его груди. Подняла к нему лицо. Как и прошлой ночью, оно было строгим, но все же другим. Прошлой ночью она была слишком взвинчена. Сегодня он видел в ее глазах тоску. И желание. Он наклонился и прижался губами к ее губам.
Тея подалась навстречу ему, охотно отвечая на поцелуй. Он обхватил ее и усадил к себе на колени. Кровь стучала в ее венах и заглушала все, кроме прерывистого дыхания. Именно поэтому она не сразу решилась прийти сюда. Именно поэтому старалась не общаться с ним днем. Он был опасен. В его объятиях она теряла силу воли, особенно после тех красивых слов, которые он только что произнес.
О, почему они перестали так целоваться? В какой момент такие поцелуи исчезли из их жизни? И почему она не в силах остановиться сейчас? С каждой секундой становилось все труднее сохранять стену, которую она воздвигла между ними, но стоило ли обманывать себя? Стена рухнула, превратилась в мелкие частицы пыли еще в тот день, когда он снял повязку и она поняла, что он привез ее в магазин художественных принадлежностей. Тея и сама не могла понять, зачем вообще нужны какие-то барьеры, когда все ее тело трепещет от наслаждения.
– Боже, Тея, – простонал он, целуя ее подбородок, шею.
Она закинула голову, не отвергая его ласки. Его рука скользнула ей под рубашку, двигаясь вверх по талии, пока его большой палец не дошел до ее груди.
– Ты не против?
Тея только дрожала, это и был утвердительный ответ. Его пальцы отодвинули кружево лифчика и погладили затвердевший сосок. Тело реагировало на ласки, не спрашивая ее. Она оторвалась от его губ и со стоном откинула голову назад. Его губы прильнули к пульсирующей жилке у нее на горле, набухшая, ноющая грудь оказалась во власти его волшебных пальцев. Он играл сосками, поглаживал, оттягивал затвердевшие кончики. Его жадный язык в это время погружался внутрь ее рта, возвращался назад, снова погружался.
Тея села и стянула с себя толстовку. Нежно, но настойчиво Гевин просунул пальцы под бретельки бюстгальтера, стянул их с плеч. Грудь освободилась от оков, и Тея потянулась расстегнуть застежку. Без одежды ей стало холодно, но стоило его рукам коснуться ее, тело пронзила вспышка жара. Тея застонала и накрыла его руки своими. Он снова завладел ее ртом, их языки переплелись, его горячие пальцы все разминали, крутили и поглаживали ее затвердевшие соски.
Вдруг во двор выскочил Баттер, залаял и погнался за кем-то.
Тея подскочила, будто очнулась, будто ее привели в чувство пощечиной. Соскользнула с его колен и закрыла руками грудь.
– О боже! Что мы делаем?
Гевин неловко заерзал.
– Страстно целуемся.
– Давно мы так не целовались. – Тея пыталась отдышаться, натягивая свитер.
– Ну и зря, – прохрипел Гевин, тяжело дыша.
