Ее руки вцепились в его рубашку.
– Как ты можешь?!
– И да, ты права. Мне действительно легче было н-н-не знать, что ты притворяешься. Ведь тогда я мог и дальше считать, что у нас в-все хорошо. Что ты всегда будешь со мной…
По ее щеке скатилась слеза.
– И еще я п-притворялся, что мы и дальше сможем жить, как раньше, будто ничего не случилось. Но это несправедливо по отношению к тебе. И ко мне, наверное, тоже.
Тея спустила ноги с кровати и притянула его. Это был настоящий жест поддержки. Ведь в эту минуту Гевин выглядел совсем сломленным. Он уткнулся лбом в ее колени.
– Я в твоей власти, Тея. С того момента, как я впервые увидел тебя, я принадлежу себе лишь наполовину, вторая половина принадлежит тебе…
– Гевин… – Она произнесла его имя хрипло, как будто ей вдруг стало так же трудно дышать, как и ему.
Гевин поднял на нее глаза.
– Прекрати мои мучения, Тея. Умоляю!
Его сердце подпрыгивало часто-часто, как низкий мяч на второй базе, пока он ждал, что она ответит. Нерешительность и тоска исчезали, их дыхания переплелись. Дюйм за дюймом ее рот приближался к его губам. Ее дыхание стало прерывистым, стоило ей коснуться его напряженных бицепсов.
Гевин встал и легонько толкнул ее на кровать. Тея опустилась на подушку, ее губы разомкнулись, и тяжесть в сердце исчезла. Гевин будто глотнул свежего воздуха, его захлестнула волна восторга, и пьянящий коктейль облегчения и страсти побежал по его венам.
Он давно не целовал свою жену так, как сейчас. Это было совсем не похоже на страстные поцелуи, которыми он осыпал ее последние две недели. Он даже не помнил, когда целовал ее так. В неторопливых и жарких, уже знакомых и потому теплых и уютных поцелуях вдруг появился трепет новизны. Она запустила руки в его волосы. Ее нога лежала у него на бедре. Ее груди касались его груди. Даже во время их страстных, неистовых поцелуев сегодня вечером они не были так близки, как сейчас. В каждое движение языка он вкладывал извинения за свои ошибки, обещание исправиться и наконец почувствовал, что ему отвечают.
Тело сгорало от желания сбросить одежду и слиться с ее телом. Но он знал, что оба они не готовы. Их брак еще не был готов. Они только стояли на пороге чего-то нового. Нового и прекрасного, гораздо лучшего, чем раньше. И он не хотел пожертвовать их будущим счастьем ради плотских желаний. Тем более что он все еще не был уверен, что сможет удовлетворить ее. А любая неудача отбросит их назад, куда он совсем не хотел возвращаться. Особенно сейчас, зная, что впереди у них обязательно будут прекрасные моменты.
И когда он выдохнул и снова глубоко вдохнул, его переполнило странное чувство, похожее на благодарность. Да, благодарность. За эту минуту. За данный ему второй шанс. За эту женщину. Его сердце принадлежало ей так долго, что теперь, когда оно бешено билось, работая в полную силу, он ощутил непривычную для себя жажду жизни. И такое возможно только рядом с ней, с ней одной.
Тея пробормотала что-то успокаивающее, как будто она все поняла, как будто чувствовала то же самое. Она провела рукой по его подбородку и приоткрыла губы, прижимаясь губами к его шее, обдавая дыханием пульсирующую жилку. Они потянулись друг к другу. Коснулись друг друга. Их трепетавшие, вспухшие от поцелуев губы говорили без слов.
Гевин понял, содрогаясь: настал самый важный момент в его жизни.
Он поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Она прерывисто вздохнула.
– Поговори со мной, – прошептал он.
Она улыбнулась сквозь слезы.
– Может, останешься почитать?
Глава двадцать первая
Тея проснулась голой.
Они не занимались любовью, даже не пытались. Но Гевин провел ночь в ее постели, и они заключили негласное соглашение, что одежда необязательна.
За ее спиной сонно промычал Гевин:
– Я слышу, как ты думаешь. – Он притянул ее к себе. – Как спала?
– Прекрасно.
– Скажи, о ч-ч-чем ты думаешь, – прошептал Гевин, уткнувшись ей в шею.
Будто не знаешь. О чем еще я могу думать. Только о сексе. Горячем сексе. Грязном сексе. Когда я царапаю ногтями твою спину. И уж этот секс наверняка закончится оргазмом.
Тьфу ты, черт! Что за мысли!
Он теребил губами мочку ее уха.
– А знаешь, о ч-ч-чем думаю я?
– О сексе? – вырвалось у нее.
От его хохота ее груди мелко затряслись.
– Об этом я думаю всегда! – Он скользнул рукой вверх по ее телу и поймал ее руку. – Но я хотел сказать – о грудинке.
Тея повернула голову и посмотрела через плечо.
– Это что, эвфемизм?
– Еще какой! – Гевин приподнялся на локте и посмотрел на нее сверху вниз своим соблазняющим, томным взглядом. – Доброе утро.
Тея перевернулась на спину, чтобы лучше его видеть.
– Доброе утро.
– Хочешь, испеку блинчики?
Ах да. Ведь сегодня суббота.
– Конечно. Только не сейчас. Рано. Девочки еще не встали.
Он поднял бровь.
– Ну и как мы будем наверстывать упущенное ночью?
Она рассмеялась, смех перешел в визг, когда он набросил одеяло на головы и они оказались в темном коконе. Оба замерли. Забыли о времени. Его твердое мускулистое тело прижалось к ее мягкому. Тея впилась губами в его нижнюю губу.
Этого было достаточно. Гевин хрипло выдохнул и прильнул к ее губам. Он прижал ее к матрасу, покусывая и массируя, лаская и исследуя ее тело. Гевин не торопился, словно в их распоряжении была уйма времени, но когда она провела пальцами ноги по его икре, что-то изменилось. Он изменился. Рукой он коснулся ее подбородка и снова поцеловал ее, на этот раз глубже и сильнее, его язык скользнул ей в рот.
Тея обняла его. Ее пальцы блуждали по резко очерченным мышцам его торса, исследуя каждый изгиб, каждый бугорок, каждую выпуклость мускулатуры. Ее прикосновения, казалось, еще сильнее распалили Гевина, потому что у него из груди вырвался стон. Он сжал бедра, чтобы войти в нее, туда, где сейчас все пульсировало от желания.
Ей хотелось забраться ему под кожу. Ей хотелось целовать каждый дюйм его тела. Она изнемогала от желания. Желания ощутить на себе тяжесть его потного тела. Желания двигать бедрами, лежа под ним. Желания стонать, извиваться и задыхаться. Ощущать его руки на своей коже, его губы на своей груди. Чувствовать мощные, пульсирующие движения его плоти глубоко внутри себя. Снова ощутить жар, искры и торнадо. А после всего ей хотелось свернуться калачиком у него под боком, провести пальцами по его влажной груди и покрыть его живот горячими, неспешными поцелуями.
Она хотела.
Хотела его.
