– Ты что, меня шлепнул?
– А-а… а тебе понравилось?
– Вроде бы. Повтори-ка еще разок для верности.
Гевин пробормотал что-то невнятное вроде «чертова грязная трясогузка». Выяснить, что это значит, Тея не успела, почувствовав новый шлепок.
– Еще!
Он снова шлепнул ее.
– Мне определенно нравится!
Мир засиял всеми красками, давно ее тело не испытывало такого фейерверка чувств! Когда Тея наконец пришла в себя, Гевин рухнул рядом и удивленно уставился на нее.
Его недоумевающий вид ее рассмешил.
– Я кончила трижды, а ты даже не снял штанов!
– Милая, – выдохнул он. – Мы только начали. Мне нужно наверстать упущенное за три года.
Глава двадцать четвертая
И он наверстал упущенное.
Один раз снова в постели.
Один раз на полу в соседней комнате, когда они наконец-то заказали еду в номер.
В три часа ночи, когда она очнулась от тяжелого сна и почувствовала его руки на своей груди.
В шесть часов утра, когда она разбудила его, положив руку на восставший пенис.
После этого они заснули как убитые.
Когда она проснулась в следующий раз, он лежал рядом и смотрел на нее, нежно улыбаясь. Протянул руку и убрал волосы с ее лица.
– Доброе утро, – прошептал он.
– Привет. – Она зевнула. – Который час?
– Начало одиннадцатого.
Она разочарованно протянула:
– У-у-у, скоро нам выезжать.
– Знаю. – Он убрал прядь волос ей за ухо. – Знаешь, давай заберем девочек и поедем покупать рождественскую елку.
– А потом украсим дом и будем пить горячее какао.
– И пусть девочки посмотрят кино.
Она нежно поцеловала его. Он прижался лбом к ее лбу.
– Как не хочется вылезать из кровати.
Тепло разлилось у нее в груди. Ей тоже не хотелось покидать эту кровать, но она с нетерпением ждала, что будет дальше.
– Наша кровать дома лучше.
Он накрыл ее рот ладонью и поцеловал так, что она чуть не потеряла сознание. Немного погодя она уютно устроилась в его объятиях, теплая и пресытившаяся.
– Поехали домой, Гевин.
Завоевание графини
Ирена была права. Нет ничего ужаснее этих напыщенных балов. Он ненавидел их не только потому, что их не любила Ирена, но и потому, что дурацкие правила высшего света запрещали мужу и жене танцевать друг с другом больше одного раза.
Бенедикт же не хотел выпускать ее из своих объятий. Никогда. Все изменилось с той ночи, когда он наконец открылся ей. Ее невинное прикосновение и робкий поцелуй разожгли их страсть, и хотя Бенедикт был готов ждать дольше, Ирена наконец уступила, и они стали настоящими супругами. Ночи любви с собственной женой казались ему настолько божественными, что уже одно наступление утра приводило его в негодование.
– Латфорд! – Тяжелая рука дружески хлопнула его по спине.
Бенедикт с трудом оторвался от жены и, оглянувшись, увидел своего друга виконта Мелвина.
– Вот уж не ожидал увидеть вас здесь, – сказал Мелвин.
– Отчего же?
– Ваше последнее появление в свете наделало столько шуму.
Бенедикт предпочел бы не вспоминать тот бал. Когда он бросил свою жену на растерзание хищникам, наивно полагая, что у нее достаточно сил справиться с ними самостоятельно.
– Осмелюсь заметить, что сегодня вы производите совершенно иное впечатление, – задумчиво произнес Мелвин.
– Неужели? Отчего же? – Его взгляд снова был прикован к Ирене.
– Видно невооруженным глазом, что вы до безумия влюблены в свою жену.
– Разумеется, влюблен.
Бенедикт ощутил странное головокружение, которое пристало скорее женщине, а уж никак не мужчине. Но именно оно полностью раскрепостило его, позволило вздохнуть полной грудью.
– Что ж тут удивительного, друг мой. Ведь я счастлив в браке.
– Рад это слышать. Только будь осторожен, Латфорд. Кое-кто такого не прощает. – Он кивнул в сторону группы женщин, окружавших его жену.
Предупреждение оказалось крайне своевременным, потому что, повернув голову, Бенедикт заметил, что Ирена быстро удаляется.
Он последовал за женой. Посторонние не заметили бы в ней ничего необычного. Но он знал ее лучше, и что-то в ней выдавало неладное. Он понял это по напряженно сжатым губам, по стиснутым рукам, прижатым к животу, по нервной походке, по тому, как стучали каблуки ее бальных туфель, которые она так презирала.
Бенедикт нашел жену в библиотеке. Где же еще? Он закрыл за собой тяжелую дверь. Щелкнул замок, и в комнате воцарилась тишина, в которой слышалось лишь ее легкое, прерывистое дыхание.
– Ирена?
Она сидела на стуле с прямой спинкой, лицом к массивному камину в другом конце комнаты. В роскошном, чересчур тяжелом для ее хрупкой фигуры бархатном платье она казалась совсем маленькой. Не только ростом. Она выглядела растерянной и беспомощной.
– Тебе нехорошо?
Он присел перед ней на корточки и накрыл ее руки своими. Они были ледяными. Как и ее взгляд.
– Ирена, что с тобой?
– Из-за чего муж и жена могут презирать друг друга до такой степени, что бросают собственного ребенка, лишь бы не жить в одном доме?
Тревога пронзила его. Бенедикт присел на корточки еще ниже.
– О чем ты?
– Ты говорил, что брак твоих родителей был на редкость несчастным. Но разве это объясняет их отношение к тебе?
– Почему ты об этом заговорила? – Холод сковал его сердце. – Что тебе сказали те дамы?
– Не обвиняй их. Скажи мне правду.
Бенедикт медленно поднялся.
– Я понятия не имею, о чем ты.
Но он знал. И напрасно надеялся, что сможет скрыть от нее правду, что она никогда не достигнет ее ушей.
Ирена не отрывала от него глаз.
– В свете никогда не забывают скандалов. Разве вы еще не поняли этого, милорд?
Услышав из ее уст свой титул, он почувствовал, как внутри у него все вскипело.
– Ирена, послушай…
– Скажи мне правду.
– История моих родителей не имеет к нам никакого отношения.
Кривая усмешка исказила ее тонкие губы.
