Дэл наклонился в кресле.
– Чувак, ты куда?!
– Мне нужно сойти. – Он открыл багажник и сгреб свое добро.
Подошла стюардесса, сделав предупреждающий жест.
– Сэр, займите свое место!
– Не могу! Выпустите меня. Я должен… У меня чрезвычайная ситуация!
– Мне тоже нужно выйти. – Дэл вдруг встал.
За ним последовал Ян.
– Yo tambiе́n
[15].
– Джентльмены, прошу вас…
– Послушайте, у нас чрезвычайная ситуация! – рявкнул Дэл.
– Кто-то заболел?
На них глазел уже весь самолет. По проходу к ним спешила еще одна стюардесса.
Дэл схватил Гевина за руку и ухмыльнулся.
– Время красивых жестов?
– О да! – Гевин повернулся к стюардессе и придал лицу самое суровое выражение. – Выпустите меня! Я должен жениться на своей жене.
Глава двадцать девятая
Вереница винтажных «Роллс-Ройсов», припаркованных перед высоченным каменным собором, подсказала Тее, что она у цели. Ее отец никогда не делал ничего наполовину. Ну, кроме женитьбы. Все его браки были бездумными и скоропалительными. К свадьбам, впрочем, это не относилось. На них-то он не жалел ни денег, ни времени.
С утра целых четыре часа Тея провела за рулем, пытаясь добраться до Атланты. Не меньше дюжины раз она начинала набирать номер Гевина, но так и не решилась позвонить. Она даже не была уверена, ответит ли он, а если бы и ответил, она не знала, что сказать.
Ей удалось приехать заранее и найти удобное место для парковки напротив церкви, откуда при необходимости она могла быстро сбежать. Правда, теперь она надолго осталась наедине с тяжелыми думами.
Тея закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья. Боже, что она делает? Глупейший, импульсивный поступок. К чему он приведет? Не очень-то правильно устраивать разборки с отцом в день его свадьбы. И уж совсем не хотелось портить праздник его невесте. Бедная женщина еще натерпится в будущем. Но раз уж Тея проделала весь этот путь, нужно довести дело до конца. Потому что Гевин был прав. Слишком долго она убегала и пряталась от собственного прошлого, а отец играл в нем главную роль.
Услышав стук в окно, Тея вздрогнула. Ее глаза распахнулись, и… о черт! На нее пристально смотрел отец. В угольно-сером смокинге, с проседью в волосах он больше походил на отца невесты, чем на жениха.
Тея опустила стекло, что, казалось, позабавило его.
– Может, все-таки войдешь или всю свадьбу просидишь в машине?
– Откуда ты узнал, что я здесь?
Он указал на верхний этаж церкви.
– Увидел из окна.
– И ты разглядел меня с такой высоты?
– Еще бы я не узнал свою дочь!
Слово «дочь» пронзило ее, как острая игла. Она так мало знала этого человека, что ежилась, называя его папой. Он же с легкостью выпалил «свою дочь».
– Я и не думал, что ты приедешь, – сказал он.
– Не волнуйся, я не сяду за стол.
– Не упрямься, Тея. Свадебный распорядитель уже готовит тебе место рядом с родителями Джессики.
– С ее родителями? – Тея откинулась на спинку кресла. – Только не это! Пожалуйста, не надо. Я не хотела бы оказаться во главе стола, на виду у всей публики.
Ее отец выпрямился и указал подбородком на пассажирское сиденье:
– Можно?
– У тебя что, нет других дел? Навести марафет, например?
– Не первый раз женюсь. И знаю, что и когда делать.
– Если это шутка, то довольно грубая.
Он снова указал на сиденье:
– Так можно?
Тея нажала на кнопку разблокировки и смотрела, как он обошел ее машину. Должно быть, кто-то окликнул его, потому что он поднял руку в знак приветствия и продолжил путь к пассажирской двери.
Когда отец скользнул внутрь, повисла напряженная тишина. Казалось бы, что такого – сидеть с кем-то в машине. Вот только присутствие человека рядом может быть либо легким и необременительным, либо до ужаса неловким. Тее было неловко. Рядом со своими отцами большинство людей чувствовало бы себя спокойно и уютно. Тея же не ощущала ничего подобного. Мужчина, сидящий рядом, никогда не баюкал ее, не целовал ее царапины и ссадины, не относил на руках в кроватку и не прижимал к себе, пока она спала. Она никогда не забиралась к нему на колени, чтобы он утешил ее, никогда не пекла с ним блины. Он был чужим. Как далекий дядя, которого видишь раз в пять лет на семейных встречах и который каждый раз повторяет одно и то же: «Как же ты выросла».
И все же каким-то образом поступки этого незнакомца оставили в ее душе глубокие раны, из-за которых Тея и потеряла человека, которого любила. Мужчину, который любил ее так сильно, что читал любовные романы, подчеркивал в них фразы и заучивал их, лишь бы ее вернуть. Именно эти незаживающие раны в душе, нанесенные этим незнакомцем, сидящим в ее машине, и не позволили ей поверить в искренность Гевина, оценить его усилия, понять, что так он пытается выразить свои чувства красиво и искренне.
– Гевин и девочки не с тобой? – наконец спросил Дэн.
– Нет. Я одна.
– А Лив?
– Увы.
– Что ж, я рад, что ты приехала. Почему ты вдруг передумала?
– Я пытаюсь заглянуть под бревно.
Уголок его рта приподнялся в усмешке.
– А ты готова увидеть то, что из-под него выползет?
Тея уставилась в лобовое стекло.
– Вообще-то я не знаю точно, зачем я здесь. Зря, наверное, приехала.
– Только если уедешь, не сказав.
– Не сказав чего? – Она обхватила руками руль.
– Все, что сочтешь нужным, когда заглянешь под бревно.
– Мне нечего сказать. Наверно, я просто хотела посмотреть.
Он вопросительно склонил голову.
– Посмотреть?
Тея впервые за много лет встретилась взглядом с отцом.
– Как ты смотришь на меня.
Черты его лица на мгновение изменились, и в ее душе будто приоткрылся клапан. Из которого, казалось, как дымок из жерла вулкана, вот-вот заструится ядовитый газ, накопленный за годы гнетущего прошлого. И боже, как же приятно хоть немного снять напряжение!
– Увидеть, смотришь ли ты на меня так, как Гевин смотрит на наших дочек. Смотрел ли ты на меня так, как он, хоть когда-нибудь?
Он удивленно хмыкнул.
– А говорила, нечего сказать.
Тея покачала головой и нажала на кнопку, чтобы завести машину.
