– Тебе пора. Опоздаешь на собственную свадьбу, это уж точно нельзя допустить. Ничего серьезного вытягивать из тебя я не собираюсь.
Он издал еще один изумленный смешок.
– Знаю, что был дерьмовым отцом и являю собой печальный пример того, что, увы, не все можно исправить.
– Так и есть, – сказала она, выпуская еще больше ядовитого газа. – Слишком поздно.
– Тогда ты будешь счастлива узнать, что я за это расплачиваюсь. Мне мучительно смотреть со стороны на женщин, которыми стали ты и твоя сестра, и понимать, что я не имею к вам никакого отношения. Смотреть на твоих чудных дочурок и знать, что не могу быть им дедушкой.
Тея уронила руки на колени и возразила:
– Меня это не радует. Совсем. Мне больно, потому что так быть не должно! Ты сам определил себе место на обочине нашей жизни, снова и все время заменял нас кем-то другим.
– Никогда я не пытался заменить тебя, Тея!
Из клапана со свистом вырвалась новая порция ядовитого газа.
– Ты позволил своей второй жене продать наш дом. И заявил, что мы не можем жить вместе. Ее, да и всех остальных женщин, ты предпочел своим дочерям. Почему?!
– Потому, что вам с Лив было лучше без меня!
Из клапана вырвалось целое облако газа.
– Ты сам-то себе веришь?
– Да, поэтому я так и сделал. Понимаешь, не умею я с детьми, я не из тех, кто тренирует детскую команду по софтболу или…
– Печет блинчики по субботам с утра?
– Я зарабатывал деньги. У меня это получается, и только таким образом я мог выполнять отцовские обязанности.
– Ну, пока ты себе это внушал, мы с Лив росли с мыслью, что с нами что-то не так, мы плохие. И из-за этого люди бросают нас и всегда будут бросать. А теперь я вот-вот потеряю мужа, потому что оттолкнула его из страха.
Дэн резко повернулся к ней.
– Что у вас с Гевином?
Она замахала руками, отгоняя этот вопрос.
– Я здесь не за отцовским советом, так что не напрягайся. Просто скажи мне одну вещь.
О боже! Она собиралась наконец сказать. Задать вопрос, который не давал ей покоя всю жизнь.
– Ты не жалеешь… – Она тяжело вздохнула. – Что я появилась?
– Никогда! – решительно и уверенно сказал Дэн. – Никогда. Ни разу в жизни не пожалел!
Тея закрыла глаза.
– Посмотри на меня, – приказал отец. И во второй раз она посмотрела ему прямо в глаза.
– Твоя мать забеременела, и это было лучшее в моей жизни. Просто я был тогда слишком глуп и эгоистичен, не понимал, что значит быть настоящим отцом.
Дверь в церковь открылась, и оттуда вышла встревоженная женщина в красном костюме.
Дэн вздохнул.
– Это и есть свадебный распорядитель?
– Она самая.
– Кажется, она думает, что жених сбежал. Тебе лучше пойти.
Отец кивнул, на мгновение задумавшись. Затем открыл дверь.
– Надеюсь, ты останешься, – сказал он. – Но если уедешь, я не обижусь.
Тея смотрела, как он спешит через площадь. Распорядительница заметила его и всплеснула руками. Дэн успокоил ее, очевидно, объяснив что-то, потому что они повернулись и пошли вверх по лестнице в церковь. У дверей он оглянулся и вошел внутрь.
Тея вытерла ладонями щеки. Ну вот. Теперь ее макияж размазан. А впрочем, вполне подходящий предлог, чтобы избежать церемонии. Она посмотрела на свою сумочку на полу, куда бездумно и импульсивно сунула утром «Надоедливую графиню». Вытащила книгу и открыла ее на том месте, где остановилась накануне.
Бенедикт непонимающе похлопал глазами. Откашлялся. Натянул пальто.
– Я… я прикажу подать нашу карету.
– Не стоит, милорд. Я еду в деревню.
Нет, боже мой, о нет!
– Ирена, пожалуйста!
– Я не в силах залечить глубокую рану, которую ты отказываешься признать, Бенедикт, и не позволю винить в этом себя.
– Я от вас этого и не требую.
– Можете навестить меня, когда почувствуете, что готовы к рождению наследника, и мы сможем обсудить условия… – Ее голос дрогнул: – …продолжения рода. Но я не могу остаться.
– Ирена, умоляю! Я люблю вас!
– Я думала, вы поняли хотя бы что-то, милорд. Что одной любви недостаточно.
Что за чушь! Капризы изнеженной дамочки!
Одной любви достаточно! Любовь – самое главное!
Тея выскочила из машины и на своих высоченных каблуках бросилась через улицу. Она ворвалась в церковь, когда все уже начиналось. Какая-то женщина в розовом костюме бросила на нее недовольный взгляд в вестибюле. Когда Тея вошла в зал, струнный квартет заиграл что-то нежное и романтичное. Шаферы уже выстроились вдоль алтаря в одинаковых темно-серых смокингах. Тея не знала никого из гостей, кроме своего отца, который стоял рядом с пастором, сложив руки перед собой и покачиваясь взад-вперед на носках, как нервничающий жених, впервые стоящий у алтаря.
Тея скользнула на предпоследнюю скамью, получив раздраженный взгляд от семейной пары. Струнный квартет заиграл Канон Пахельбеля. Подружки невесты в изумрудно-зеленых платьях медленно шли по проходу, сжимая в руках букеты красных роз. Затем гости встали и повернулись к главной героине – невесте. Ее новой мачехе.
Тея не могла толком разглядеть ее лицо под вуалью, но выглядела она не старше ее самой. Сияющая улыбка девушки была видна даже сквозь кружевную сетку, скрывавшую лицо. Она встретилась глазами с Дэном, который ни разу не отвел взгляда, пока невеста шла под руку со своим отцом. И когда она дошла до конца прохода, Дэн взял ее за руку с выражением… Черт возьми, да он был по уши влюблен! Для него все было по-настоящему. И для Джессики. И Тея угадала это, потому что знала этот взгляд. Она понимала, что они чувствуют.
О боже! Что же она наделала! Нужно было лететь с Гевином, мужчиной, который любил ее, хотя она и держала его на расстоянии. А не ехать в Атланту ради отца, который даже не знает, как ее любить. То и дело Тея смотрела в телефон, проверяя время, под раздраженные взгляды пары, сидящей рядом. Ну да. Она опоздала и не могла дождаться, когда можно будет уйти. Ну и что? Как же они не понимают, что у нее чрезвычайная ситуация?! Как они не понимают, что ей нужно спасать свой брак?
И она попытается спасти. Как только невеста поцелует жениха, она отправится в Нью-Йорк и сделает то, чего, как она думала, не сделает никогда.
