Ничто так не бодрит снежным утром в горах, как крепкий горячий чай!
Наш закопченный котелок стоит на печке, из плиты которой вынуты два чугунных кружка, его днище лижет веселый огонь. Скоро от дна котелка и вдоль его стенок идут сначала мелкие пузырьки, а после вода вдруг закипает мощным бурлением. Я бросаю большую горсть пахучей смолистой заварки в котелок, и заварка плотным ковром парит и распускается на поверхности крутого кипятка. Перемешиваю этот пахучий горячий ковер большой ложкой, и обваренные кипятком чаинки начинают медленно опускаться на дно. Чай готов. Мы пьем крепкий черный чай из серебристых кружек, согреваясь и просыпаясь одновременно. Ишан курит и, прищурившись, смотрит в открытую дверь избушки, откуда его слепит белый свет от покрывшего все вокруг снега. Вскоре нам уже пора отправляться в путь вверх по реке в горы, в тайгу. Седлаемся и выезжаем налегке вверх по Орошагану.
Конная дорога идет левым берегом, а в одном месте – широким болотом. Медленный и затяжной подъем просторной долиной. Едем по снегу, в болоте кони проваливаются в холодную воду с тонким ледком, а на небольших полянах переходят на рысь. Они сытые и отдохнувшие, легкая рысь их согревает и бодрит. Долина дикая, по обеим сторонам у нее крутые горные осыпи с редким лесом. В воздухе держится мокрая зимняя дымка, вскоре снова начинает сыпать серый мокрый снег. Перед последней лесной поляной наши проводники Ишан и Джеран высматривают из-под деревьев в бинокли следы зверя на снегу, но ничего не видят, да ничего и не видно – снегопад только усиливается, ветер крепчает.
Проехав длинную поляну и взяв круто вверх и вправо по левому притоку Орошагана, мы встаем над крутым обрывом под кедрами – у самых корней. Привязываем к деревьям коней. Скоро их уже не видно за снегом, падающим с неба. Высота здесь – уже 2100 м. Далеко внизу шумит речка, перед нами рассыпается по заснеженным камням водопад. Холодно, ветрено, метет метель. Кедр защищает нас от ветра, но ноги мерзнут, ветер то и дело задувает холодом за шивороты курток. Мы решаем подождать погоды, чтобы если вдруг разветрится, ехать и смотреть следы нужных нам маралов. А пока что Джеран приносит к костру все новые спелые кедровые шишки на ветках с темно-зеленой смолистой хвоей. Мы лежим под кедром и грызем кедровые орехи. Шишки липнут смолой к рукам, а когда вынимаешь орешки, отрывая укрывающие их смолистые чешуйки, внутри шишка светится теплой слоновой костью. Разведен небольшой костер, в термосах уже не горячий, а чуть теплый, но еще более крепкий, круто настоявшийся утренний чай.
После двух часов бесплодного ожидания погоды мы пускаемся в обратный путь. Погода только ухудшается. Метет мокрая вьюга. Кругом серая снежная мгла, сумерки, дорогу едва видно. Быстро темнеет. Мы сильно замерзли, особенно ноги. Едем согнувшись в седлах, мысли в головах мутятся, даже кони загрустили. Они плетутся по снегу уныло, забывая хватать губами попадающиеся по пути высокие травинки с круглыми сухими бутонами (маралий корень). Конец пути проводим уже в полной темноте, не понимая, далеко ли осталось до дома. Очень холодно, хочется поскорее в тепло, к печи, к свежезаваренному горячему чаю и жирному супу из баранины, сваренному в высоком армейском котелке.
На Орошагане
Новый день на Коксу дает нашим охотникам шанс. Вторая ночь выдалась звездной и морозной. Если накануне меня придавило снегом, то теперь ударило морозом. К утру в начале октября было уже градусов 15 мороза. Палатка сильно заледенела, ее ткань стала жесткой, как тонкий металлический лист. С утра вышло яркое солнце, снег засверкал и заскрипел под ногами.
После завтрака мы выехали вчерашней дорогой вверх по Орошагану. Теперь все в долине притока выглядело совсем иначе, чем накануне. Яркое солнце, прозрачный воздух, черная река в белоснежных берегах. Зеленые ели и золотые лиственницы. Густо-синее небо над белоснежными острыми вершинами с глубокими фиолетовыми тенями.
Доехали за пару часов до вчерашних кедров у водопада и двинулись без остановки дальше круто вверх по левому притоку Орошагана. Вокруг расстилался только глубокий снег – целина. Перед нами распахнулась новая долина с широкими распадками и крутобокими склонами. Лес закончился внизу, мы выехали выше его границы. Слева громоздился белоснежный скалистый хребет Шенелю. Справа – высокие безлесые отроги. Мы всматривались вокруг, ищя свежие следы по снегу.
Но напрасно мы забирались все выше и выше. Кругом была нетронутая белая целина, и на ней не было никаких следов. Кони проваливались по колено в снег, тяжело дышали, пробивая себе дорогу крутым подъемом по рыхлой белизне. Вдруг слева показались свежая лежанка некрупного зверя: промоины в снегу от оранжевой мочи. Тут недавно лежал и отдыхал одинокий волк, рыскающий, как и мы, по горам в поисках звериных следов.
Мы забираемся на самый верх, высота уже 2400 м. Кругом удивительной красоты горная панорама. Глубоко внизу прочерчена черная нитка речки. По кругу выстроились острые высокие вершины с черными скалами и голубыми тенями в ущельях. Белый снег нестерпимо слепит глаза, отдыхающие только на глубоком темно-синем цвете неба. Далеко внизу и вдалеке виднеется долина Орошагана, поросшая густой темно-зеленой тайгой.
Ишан и Джеран снова долго и тщательно всматриваются в свои бинокли.
Наконец они видят первые следы маралов.
Внизу слева падает в крутом ущелье ручей. На его берегу группа свежих утренних звериных следов по снежной целине. Марал с несколькими самками-маралихами спускался сюда утром из-за высокого хребта на водопой, но потом они ушли обратно – на крутой лесистый склон за скалистым гребнем, куда нам не добраться. Там олени в полной безопасности и стоят сейчас среди деревьев и скал, отдыхая в тени кедров в полной тишине.
Ишан вглядывается вдаль, туда, откуда мы поднялись. Он видит где-то там вдали еще следы маралов. Как это ему удается – разглядеть следы зверей на снегу за 10–15 км, – понять решительно невозможно.
Пускаемся в обратный путь. Вскоре, круто спустившись по глубокому снежному склону, встаем на короткий привал внизу на речке. Пьем чай, режем хлеб и ветчину, делаем и съедаем простые бутерброды. Две черные винтовки торчат из снега, как два куста без веток. Солнце бежит по синему небу, короткий осенний день быстро клонится к закату.
Через час мы уже опять на Орошагане и, крадучись, поднимаемся по лесному крутому склону – противоположному тому, на котором Ишан издалека видел следы. Привязываем коней в густом лесу в низине, а сами неслышно идем к кромке леса над крутой неширокой долиной.
В лесу все замирает, мы недвижно лежим на легком морозе в лучах вечернего солнца под низкими хвойными лапами огромного кедра. Ишан всматривается вверх по боковой долине. Ложе долины завалено камнями и снегом, по дну бежит ручей. Долина круто уходит далеко вверх. Здесь тоже есть свежие следы – крупного медведя, который ходил здесь с утра. В это время медведь набрал достаточно жира и готовится построить себе берлогу и залечь в зимнюю спячку.
На противоположном склоне растет редкий лес. Близ группы из нескольких кедров Ишан видит те самые следы маралов, что видел ранее с далеких вершин притока Орошагана.
