Здесь, рядом с Белухой, погода резко портится. Плотные тучи закрывают обе вершины горы, небо затягивает белая дымка, усиливается ветер. На серых скалах над пропастью замерли, распластавшись, люди с биноклями. Это проводники Сергей и Николай. Они ощупывают глазами каждый участок пятикилометрового обрыва, все его выступы, карнизы, глубокие трещины, осыпи и камни внизу у реки.
Наконец Сергей и Николай видят козерогов. Небольшая группа лежит на камнях и меж камней внизу у самой реки, где немного потеплее. Животные так слились с камнями, что их нелегко обнаружить даже в бинокль. Видно, что козлы лежат и спят. Они паслись с утра и теперь улеглись на отдых до вечера, когда опять примутся щипать рыжую траву на скальных карнизах. А после того уйдут ночевать еще выше – в глубокие расселины между скал обрыва, где их не достать никакому врагу.
Козероги были молодые, некрупные, их рога не представляли для нас никакого интереса. Кроме разве что одних. Присмотревшись, мы увидели, что рога у одного из козлов торчали в разные стороны. Правый рог, как и положено, был круто загнут назад – к спине. А вот левый, наоборот, почему-то загибался и торчал не назад, а вперед. Он буквально мотался перед козлиным носом. Так случается, хоть и очень редко, когда в самом начале роста рогов у молодого козла что-то вдруг пойдет не так. И в результате рог по какой-то причине окажется направленным не туда и вырастет в противоположном от нормального направлении. Такой необычный трофей, пусть даже некрупный, представляет для охотников определенный интерес. Мы совещаемся – брать его или не брать. Главный наш охотник Сергей К. сильно сомневается в том, что этот разнорогий козел ему действительно нужен. Тем более что и мороки с ним предстоит много – скоро уже стемнеет, а дорога до козлов неблизкая, пересеченная и хлопотная. В конце ее можно легко вспугнуть все стадо, оставшись с носом. Стоит ли эта разнорогая голова с маленьким и нелепым, в сущности, трофеем таких усилий?
Наконец решаем. Чтобы не пропадать имеющейся у нас козерожьей лицензии (есть и еще одна – на марала), мы все же попытаемся подстрелить этого чудного козла. Возьмем – хорошо, а нет – так нет. Подкрадываться и стрелять по козлу будет не Сергей К. из Москвы, и не Сергей с Николаем из Катанды, и не тем более я. Это сделает самый младший из нас – Иван из Катанды, двадцатитрехлетний сын Николая. Ему это, по крайней мере, по-настоящему интересно. Иван – крепкий, высокий светловолосый парень, на его лице всегда светится широкая добрая улыбка. Ему не терпится бежать стрелять козла, и мы даем ему добро. Иван хватает немецкую винтовку Сергея К. с мощным оптическим прицелом и длинным мощным патроном и бежит вниз к реке подкрадываться к козлам, добывать разнорогий трофей. Мы же не спеша возвращаемся в лагерь и уже скоро пьем у костра крепкий чай.
Спустя примерно час мы слышим звук далекого выстрела и ждем, что последует дальше. Второго выстрела нет. Остается дождаться Ивана. Он или попал по козерогу, или нет. Еще через час появляется Иван – увы, с пустыми руками. Он приближается к костру, вокруг которого мы вольготно развалились на седлах и попонах, весь грязный и исцарапанный. За спиной у него болтается черная немецкая винтовка. Напившись вдосталь чаю, Иван рассказывает, что и как там происходило:
– Спустился я, значит, вниз и пошел вверх берегом Текели. Там везде камни, все завалено. Лес, бурелом, чаща. Еле пролез там. Потом лес закончился, а до теков еще метров с пятьсот оставалось. Тогда я лег и пополз к ним по камням. Прополз еще метров сто. Вижу – они вроде как меня увидели, насторожились, повскакивали с камней. И глядят в мою сторону. Я, значит, залег посередь камней и лежу, жду покуда они успокоятся. Они постояли немного и опять легли, но видно, что секут ситуацию. Я еще прополз вперед – все колени содрал. Чувствую, все – дальше никак. Место открытое, все им видно. Испугаются, думаю, и убегут совсем. Достал дальномер, смотрю – еще 320 м осталось до кривого козла. Думаю, придется отсюда стрелять. Ближе никак!
Мы все сели и слушаем Ивана с интересом. Сергей и Николай курят.
Иван отхлебнул чаю и продолжил рассказ:
– Ну вот, значит. Достал я винтовку, а как с ней обращаться – не знаю. Непривычная, не наша. Тяжелая такая. Поставил, короче, я ее на треногу на камне, стал целиться. Далеко, смотрю, стрелять, блин! Этот криворогий, короче, лежит в самой середке, только и видно, что башку и шею. И рога в разные стороны торчат. Нашел я его в прицел, взял шею посередке. Стрельнул. Но промазал! Эти повскакивали и быстро убежали вверх в скалы – там их вообще не достать! Вот так вот…
Так и этот день закончился для нас неудачей, а разнорогий козел отделался легким испугом.
Ужасы вертолетной охоты
На следующее утро, завтракая у костра и собирая вещи, мы обсуждаем причины такой удивительной пустоты окрестной щедрой тайги.
– Это все вертолеты! – уверенно говорит Николай. – Распугали всего зверя!
И действительно, когда мы лежали накануне с биноклями над отвесным обрывом Скынчак, мы видели вертолет. Он высоко летел, маленький и медленный, прямо над пиками Белухи в сторону Коира и Аргута. До нас долго еще доносился его стрекот. Как говорят местные мужики, вертолеты с навороченными городскими охотниками, с разного рода коммерсантами и начальниками, летают здесь по осени каждый день. Чуткий слух зверей слышит их издалека, и тогда животные прячутся в лес, забиваются в расщелины скал, замирают там. Какая уж после этого охота!
Потерпев новую неудачу в неприступных скалах Текели, мы решаемся вернуться в таежный веер Арыскана и еще раз попытать там счастья. Споро навьючив коней, мы пускаемся в обратный путь и час спустя вновь поднимаемся выше границы леса, на рыжее плоскогорье к Ороктойской тропе. Отсюда на север хорошо видны покрытые лесом прикатунские долины и отроги, а вдалеке за Катунью – синие снежные округлые вершины Теректинского хребта. Позади нас остаются Катунский хребет и Белуха.
Мы вновь сходим левее с Ороктойской тропы и спускаемся к лесу по правому берегу Актанта на лесистые склоны горы Езим. Здесь и встаем на берегу ручья чуть ниже границы леса. Рядом с нашим костровищем свежий отпечаток крупной медвежьей лапы.
Сразу после разбивки лагеря проводники и Сергей К. уезжают в тайгу искать маралов, я же остаюсь один у теплого костра. Тихий осенний день катится к вечеру, фиолетовый горный цирк в верховьях Акташа медленно гаснет, окрашиваясь в голубые и синие тона. Вокруг – ни звука, тихо и безветренно. Тайга бездвижна. Я лежу на толстой войлочной попоне у костра и вспоминаю рассказ проводников о варварской охоте с вертолета.
Если есть на свете варварство и дикость, то вертолетная охота – самые настоящие варварство и дикость. Охота с вертолета – это циничный и беспощадный расстрел диких животных, это сущий ад на земле. Который устраивают природе самодовольные и алчные до денег и развлечений люди-нелюди.
«Охотниками» выбирается для этого подходящая горная долина с густым богатым лесом, в котором местные проводники заранее высматривают зверя. Потом богатые и высокопоставленные браконьеры расставляются с винтовками по номерам на самом верху долины выше границы леса, в удобных местах с хорошим обзором и просмотром всей долины. Они ложатся в своих дорогих куртках за камни, расчехляют свои мощные ружья с дорогой оптикой и принимаются ждать. После этого вертолет заходит как можно ниже от подножия гор, пилоты держатся вплотную к верхушкам деревьев. Они начинают движение от самого низа долины, от реки, и медленно поднимаются вдоль русла реки или ручья. Отовсюду слышен и ходит эхом по горам грохот, рев, вой турбин, страшный стрекот винтов, летит-стелется над вершинами кедров и лиственниц грозная железная машина, трясутся верхушки деревьев, срывается с ветвей хвоя и листва, дрожит земля, трещат и валятся сучья. Ужас!
