Долина реки Джазатор, что вверх по течению, что вниз, давно и прочно обжита. Для того чтобы убедиться в этом, лучше всего проехать всю ее верхом на коне.
Мы так и сделали, выехав одним летним днем из Джазатора прямо по автомобильной дороге вверх по речной долине. Нас было пятеро, плюс два проводника и восемь коней, считая одного грузового. И еще собака Тайгын, которую все называли Тайга, хотя это был крупный и мохнатый кобель.
Выехать мы должны были с утра пораньше, но задержались на несколько часов. И тронулись в путь по самой жаре только после обеда. Причину неожиданной задержки озабоченно разъяснил наш неизменный джазаторский хозяин Альберт К.:
– Второй проводник заболел вчера. Приступ у него был – эпилепсия, «скорую» вызывали. Завтра в Горно-Алтайск повезут, в республиканскую больницу.
– Эпилепсия? Как же это? А ты не знал?
– Нет, не знал, – сокрушается Альберт. Он сильно обеспокоен.
На базе у Альберта круглые сутки идет дым коромыслом. Машины, люди, собаки, лошади, горы вещей. Суета страшная. Группы туристов прибывают и убывают одна за другой. У коновязи толпятся, напирая друг на друга, лошади. Сидят кружком и курят сигаретки местные мужички-проводники. Группы уходят-приходят на Укок и с Укока, на Аргут и с Аргута, в Тюнгур и из Тюнгура, на Иедыгем и с Иедыгема. Карусель и круговерть. И всем этим бедламом умело руководит Альберт. Только он знает, когда придет или уйдет очередная группа, сколько кому необходимо найти и подобрать коней и проводников, какой у какой группы маршрут и на сколько дней. В руках у него блокнот и ручка, он все время что-то уточняет и записывает. Его телефон непрерывно трезвонит. Хлопают двери домов, открываются и закрываются ворота, приезжают и уезжают машины. В августе в Джазаторе в разгаре сенокос, дельных мужиков ни на что не хватает – ни на покос, ни на туристов. Рабочие лошади в селе тоже все наперечет. Сорвешь мужика с покоса туристов вести, а кто вместо него сено на зиму заготавливать будет? А то и так попадает мужик, что пришел уставший вечером с одной группой, а наутро уже ждет другая. А здесь еще и эпилепсия! Поди-ка найди теперь срочную замену, когда туристы уже собраны и лошади заседланы. А время-то идет.
Альберт стоит в сторонке и делает один звонок за другим. Мы привалились в теньке к стене дома спинами и терпеливо ждем. Что нам еще остается делать? Мы встали ни свет ни заря, и у нас давно все готово к погрузке и отправлению. Нам не терпится поскорее выехать на маршрут. Большая группа томичей, взглянув на нас с интересом (чего это они тут торчат?), давно уже выехала на Укок, а мы все еще паримся в Джазаторе…
Второй проводник алтаец Петр тоже давно с нами. Мы сердечно обнялись.
– Помните, как мы на Юнгур вместе ходили? – спрашивает он меня и Сергея.
– Конечно, помним! Такое разве забудешь! А как поживает второй, что с нами ходил тогда, Кошон?
– Да все у него нормально! Тоже сейчас в походе с гостями.
Туристы стали за последние годы важной статьей джазаторской экономики. Их прибывает с каждым годом все больше. Этому поспособствовало улучшение дороги из Кош-Агача, а также широкое распространение сведений о красотах и чудесах Джазатора и его окрестностей. Слава волшебного плато Укок разбежалась по миру, привлекая сюда путешественников со всего света. Немало по осени приезжает за большими трофеями-рогами и охотников на марала и сибирского козерога.
Водить по горам туристов – дело выгодное. С них берется поденная оплата за аренду коней, которую получают их хозяева. Установлена также такса на услуги проводников тоже посуточная и тоже приличная. Добраться от Кош-Агача до Джазатора на местном уазике-«буханке» опять-таки стоит хороших денег. Переночевать у Альберта на базе плюс баня, веники, ужин и завтрак – снова живой доход. Туристы платят за все реальные деньги, Альберт и местные мужички достаточно зарабатывают за лето. Словом, всем выгодно и всем хорошо.
Для джазаторцев ездить в долгие походы с туристами или на охоту с трофейными охотниками куда интереснее, чем целыми днями потеть и размахивать косой на покосе. Или сгребать сено в копны и ставить стога, пасти коз и коров. Да еще и денежка немалая капает за это. Вот охотно и соглашаются джазаторские мужички, когда им вдруг звонит Альберт и спрашивает: «Срочно надо выезжать с группой на Карагем – поедешь?» Мужик берет лошадь, быстро собирает вещи и спешит к группе. А сенокос остается покамест на стариков, женщин и подростков. Ничего сложного – справятся! А мужичок денег для семьи подзаработает.
Так перед нами к обеду возникает Толя – молодой проводник на замену тому, у которого случился припадок падучей. Толя среднего роста, коренастый и крепкий казах. С круглым, как тарелка, лицом и почти без передних зубов. Ему только 24 года, но выглядит он много старше. Одет, как все мужики тут, в сапоги, темные штаны и зеленую куртку. Мы приветствуем Толю:
– Привет! Ты откуда приехал?
– С покоса сорвали! – смеется Толя.
– Атаместькому косить-то?!
– Есть! Родня там. Они и скосят.
Теперь с нами оба проводника, старый наш знакомец Петр и молодой Толя. Мы наконец вьючимся и выезжаем. Проезжаем весь Джазатор. В деревне жарко и тихо. В небе низко кружат коршуны, выглядывая, что бы стащить. Под заборами в теньке спят собаки. Иногда пропылит улицей машина, и все снова смолкнет. Все село в эти ведрые солнечные дни или на покосе или разъехалось по горам с туристами.
На восточной окраине села, за большой поляной, дорогу перегораживает шлагбаум. Рядом с ним торчит белая будка. Из будки выходят два бойца с «Калашниковыми», судя по их монголоидным лицам, оба из местных. Это пограничники – неподалеку граница с Казахстаном, Китаем и Монголией. Следует обычная процедура проверки паспортов и опрос, куда едем, когда заехали, когда вернемся. Паспорта в Джазаторе проверяют часто. Пограничники могут вылезти из-под моста или выйти из леса, могут неожиданно перекрыть дорогу.
Объехав шлагбаум слева, движемся дальше все время по автомобильной дороге на Кош-Агач. Наша цель на сегодня – недавно построенный скотопрогонный мост через реку Джазатор, близ указателя «18-й километр». Изредка мимо нас проезжают машины. Долина понемногу поднимается. Эти двадцать километров – самые обжитые, и мимо нас неторопливо проплывает повседневная жизнь джазаторцев, обыденность алтайского высокогорья.
Широкие поляны вдоль реки – основное летнее пастбище. Джазатор, или Шасотыр, это и есть «летняя стоянка» по-казахски. Каждые два-три километра мы встречаем летние стоянки с людьми. Деревянный домик из лиственничного сруба, туалет, загон для скота, стоящие рядом с ними машины – уазик, грузовой ЗиЛ или «Урал». Хлопочут хозяева, бегают детишки, лает собака, бродит по поляне скот – кони, коровы, овцы.
Летние стоянки располагаются вдоль всей долины Джазатора, до самого начала подъема на перевал. Пастухи используют всю без исключения площадь долины для содержания и откорма скота. На протяжении лета животные пасутся внизу (хотя высота здесь немалая – от полутора до двух километров) – у Джазатора, в степи Самаха, где тоже много стоянок, по полянам вдоль реки Кокса. Осенью скот собирают в большие стада, табуны и отары. И перегоняют на верхние зимние пастбища на плато Укок и в сухую долину Аргута. То есть туда, где зимой не бывает большого снега и где по этой причине трава всегда доступна скоту. Стоят летние избушки пастухов и по притокам Джазатора и Аргута, таким как Кокса, Тара, Жумалы, Карагем, Иедыгем. В высокогорье слишком мало подходящих пастбищ, чтобы оставлять любое из них простаивать. Каждый клочок земли, поросший травой, используется как пастбище. Стоянки принадлежат большим семьям, служа им из поколения в поколение.
