Пес очень доволен собой и явно красуется перед нами. Вот, мол, какой я ловкий, славный и одновременно умудренный жизнью – все прощаю глупому бодливому бычку!
Широкое плоскогорье с озером Янкуль в самом центре – тоже водораздел двух рек – Елангаша и Чагана. Средняя высота плато около 2500 м, как у У кока. Мы пересекаем его с юга на север за полтора часа и выезжаем на северную кромку плоскогорья. Вниз уходит крутой спуск, руслом сухого ручья, но тропа и здесь хорошая. Следует спуск, внизу которого появляются первые за несколько дней деревья – высокие лиственницы. Выезжаем к реке Чаган, через которую переброшен прочный деревянный мост. У моста никого нет, шумит мутная ледниковая вода Чагана. Мы спешиваемся на берегу у моста и принимаемся ждать – что нам еще остается?
Время около 11 утра, но уже сильно припекает солнце. Высота 2040 м. Ербулан просит нас ждать на прибрежном песке, не заходя в хилую травку по берегам – это покосы. Лошадей также привязывают подальше от травы, что их очень огорчает. Выше
по течению видна белая машина. Неподалеку от нее несколько мужчин косят сено. Ниже по течению, под высокой скалой, видны палатки – может, туристов, а может, и еще кого. За мостом дорога раздваивается. Вправо она уходит на север в направлении села Бельтир. Влево – круто вверх на запад, на урочища Шалтра и Тэдэш.
По договоренности машина с Леной и свежими припасами из Барнаула должна приехать «к мосту через Чаган, что выше Бельтира». Мы у этого моста, но машины нет. Как нет и никакой связи. Мы сидим уже час на крепчающей жаре, но никто к нам не едет. На карте этот наш мост не указан вообще. Обозначен один только мост через Чаган, и тот в самом Бельтире. Дважды мимо нас проезжают машины. В одной едут с косами парни-косцы из Бельтира, мы угощаем их сигаретами. В другой приехали к мосту новосибирские археологи, двое мужчин. Они ездили в Бельтир, до которого от моста 12 км, закупиться свежим хлебом и другими продуктами. Палатки под скалой выше по течению – их лагерь. Все лето международная группа специалистов изучает там богатые наскальные рисунки – аккурат на той самой скале, что над лагерем.
Мы спрашиваем молодых косцов, не видали ли они в деревне машину с барнаульскими номерами. Мы спрашиваем археологов, не искал ли кто нас там, в Бельтире. Те и другие только пожимают плечами. Не видали, не слыхали, никто не спрашивал. Наше положение становится все более неопределенным. Мы торчим у моста и только теряем время понапрасну.
Артем вскакивает в седло и едет на ближайшую гору – дозваниваться Лене. Скоро мы видим его силуэт на границе горы и неба. Там ловит мобильная связь. Артем возвращается и сообщает, что барнаульский водитель Лены отказался ехать сюда, в горы, за Бельтир: заканчивается, мол, бензин.
Это рушит все наши планы. К вечеру мы должны добраться до реки Джело, к подножию Карагемского перевала. Это далекий путь. Если же мы поедем на лошадях до Бельтира менять
Свету на Лену и забирать продукты, то это займет больше двух часов, и притом увлечет нас совсем в другую сторону – на восток вместо северо-запада. Что же делать? Сергей В. предлагает попробовать уговорить археологов еще раз сгонять с нами на машине до Бельтира и отправляется на коне в лагерь ученых. Ему удается убедить водителя экспедиции Андрея помочь нам, и тот приезжает к нам через полчаса, наскоро пообедав. Втроем мы грузимся в его уазик – Сергей В., Светлана и я – и отправляемся в Бельтир.
Сначала дорога, петляя, преодолевает небольшой перевал, а затем спускается на равнину и бежит ею до самого Бельтира. Пейзаж вокруг лунный или, скорее, марсианский. Красно-рыжие рассыпчатые скалы, редкие колючки, пыль до неба. Дорогу узко обступают каменистые утесы, колеса трясутся на острых камнях. За перевалом тянется пыльная, обгоревшая серая степь с низкой, чахлой серой травкой. Вдоль реки травы чуть больше и она чуть зеленее. Там идет сенокос. Стоят палатки и машины. Поблескивают косы. Люди стараются взять всю, какую только можно, траву в этот сухой год, в который трава, считай, что и не выросла. В долине Чагана много древних захоронений и камней, пару раз дорога переваливает прямо поверх больших курганов как через «лежачих полицейских», выложенных скифами две тысячи лет тому назад.
Скоро мы въезжаем в Бельтир. Бельтир – это село-призрак. В 2003 г. прямо под ним находился эпицентр разрушительного землетрясения, и почти все здание в селе были или разрушены, или сильно повреждены. Для жителей Бельтира был построен новый поселок совсем в другом конце Чуйской степи. Большинство молодежи уехало туда, а почти все старики предпочли доживать век в старом Бельтире. Теперь в нем живет меньше ста человек, а большинство домов представляют собой оставленные людьми руины.
Бельтир похож на далекие поселки безжизненных монгольских пустынь. Ни деревьев, ни травы, ветер носит по широким улицам пыль и мусор. Над помойками кружат стаи коршунов.
Безлюдно, тем более сейчас, когда все уехали на покос. Рыжая почва, не способная вскормить даже крапиву и репейник. Покосившиеся заборы, слепые окна. Бельтир – место грустное, бедное, выморочное.
Едва мы выехали на единственную большую улицу деревни, как увидали серебристый джип с барнаульскими номерами. В нем были наша Лена и свежие продукты – хлеб, овощи, мясо. Мы очень спешили вернуться к лошадям и друзьям. Поэтому быстро перегрузили вещи Светы в джип, а продукты из джипа – в уазик. Выяснилось, что Лена с нами не поедет, по семейным обстоятельствам. Мы без лишних разговоров простились со Светланой и Леной, сели в машину археологов, развернулись и уехали обратно к мосту той же дорогой.
Тапдура
Археологи нас сильно выручили. Поездка в Бельтир от моста через Чаган, туда и обратно, заняла всего лишь час, а не добрые полдня, как если бы мы отправились туда на лошадях. В общей сложности наша команда простояла-промаялась у моста три часа, что в тех запутанных обстоятельствах было совсем немного.
Толя и Ербулан между тем как-то внутренне подтянулись и даже немного нервничали, хоть и старались не показывать вида. И мы догадывались почему.
Дело в том, что мы находились сейчас на чужой земле. Со всеми своими лошадьми и палатками. Мы приехали сюда без предупреждения в горячую пору сенокоса, в год плохой, неуродившейся травы. Настроения в горах по этой причине были неважными, народ крепко переживал насчет сильного недорода кормов. Кроме того, Толя и Ербулан были казахи из Джазатора, а бельтирцы – это этнические алтайцы. Конечно, отношения между ними нормальные, добрососедские, но все же… Когда на перевале появлялась и начинала спускаться в нашу сторону очередная машина, Толя и Ербулан подтягивались и смотрели на нее напряженно – что-то будет?
Как только мы вернулись вдвоем, без Светланы и Лены, Толя и Ербулан вскочили с земли и принялись торопить нас с отъездом. Им хотелось поскорее проскочить угодья бельтирцев и после встать где-нибудь подальше в горах, как можно отдаленнее от людей. В два часа дня мы продолжили свой путь.
На этот раз мы повернули на развилке дорог не вправо к Бельтиру, а влево, на северо-запад. Удивительное дело, но по очень крутому склону, резко поднимающемуся от самой реки, была когда-то проложена узкая автомобильная дорога, по которой можно забраться наверх на узкое плато, разделяющее реки Чаган и Талдура. Мы поднимались этой дорогой полчаса, набрав полкилометра высоты и выехав в результате на травянистое плоскогорье на высоту 2540 м. Как и прежде, с перевала открылся прекрасный вид на Чуйскую степь и снежные хребты – Южно-Чуйский и Северно-Чуйский.
