Еще полчаса подъема правым берегом Шинка, и тропа выводит нас на нижнюю площадку второго водопада – Рассыпного. Его звонкий шум слышен издалека. Кругом густо стоит лес. Перед нами возникает мелкое прозрачное озерцо, окруженное тесно стоящими деревьями, блики от неглубокой воды играют на разноцветных камушках дна. Высоко над противоположным от нас краем озерка вода с шумом вырывается из узкой расщелины меж двух скал и валится в озерцо с 25-метровой высоты. Водопад книзу расширяется и выглядит как серебристая борода циклопического горного идола. Бородища идола рассыпается на мириады сверкающих брызг, потому поток и называется Рассыпной. Это уже настоящий водопад: вода свободно падает вниз, не встречая препятствий.
Продолжаем свой путь, взбираясь крутой тропой на полку, с которой падает водопад Рассыпной, слева от него, правым берегом Шинка. Наверху видим тихую речку, лениво крадущуюся меж камней к прорывной расщелине Рассыпного. Тропа уходит дальше полого вверх, лес постепенно редеет, и вскоре мы видим издалека третий, самый большой, шинокский водопад. Вода в него срывается с верхнего горного плато узкой ярко-белой лентой, оттого и название водопада – Седой. Туристы прозвали его Большой или Жираф, за длинноту и узость шеи водопада. Высота падения воды 70 м. Ледяная вода поступает с болотистого плато на вершине Бащелакского хребта, собравшего по весне талые снежные и ледяные воды, устремляющиеся теперь вниз, к Аную.
За долгое затяжное падение с верхнего плато вода Шинка набирает большую силу и мощно бьет в каменистое ложе, в самом низу отвесного скального обрыва. Здесь от этого беспрерывного битья образовалась глубокая ванна, в которую мы и лезем, несмотря на страшную температуру воды, близкую к температуре льда. Над водобойной ванной Седого стоит облаком холодная водяная взвесь, мы мокнем и ежимся, ошпаренные студеной стеной воды, и немедленно выскакиваем обратно – греться на влажном берегу. Скалы справа и слева от водопада покрыты ярко-зеленым мхом и совершенно неприступны…
В другой раз мы подобрались к водопадам Шинка совсем с другой стороны, пока что мало известной туристам.
Выше по течению Ануя (от базы археологов), километрах в двух по тракту слева в Ануй впадает река Каракол (темная или черная вода, один из распространенных тюркских топонимов Алтая). Через Ануй здесь переброшен мост и в долину Каракола уходит проселочная дорога. Каракол берет свое начало все на том же Бащелакском хребте. За узким выходом притока к Аную долина Каракола сильно расширяется, образуя треугольную горную равнину, со всех сторон защищенную горами, тихую и обильную, с полями, лугами и лесами. В центре долины располагается небольшое село Каракол, дальше за ним долина упирается в мощный Бащелакский хребет, со снежниками и каменными гольцами наверху.
Близ впадения речки Каракол в Ануй сохранились залитые желтой водой глубокие котлованы – здесь работала и мыла речное рассыпное золото частная артель старателей.
От тихого села Каракол, оставив в нем машину, мы стали подниматься пешком на север вдоль чистого ручья меж высоких лиственниц на перевал, разделяющий ущелья рек Каракол и Шинок. На самой вершине перевала росла одинокая лиственница, у которой было устроено удобное костровище и близ которой брал начало ручей.
Подъем на перевал оказался долгим и затяжным, некоторые из нас устали и выбились из сил, поэтому решили отказаться от похода на водопады и остались ждать у лиственницы, тем более что день выдался тихий и солнечный и с перевала открывался великолепный вид на всю долину Каракола, а за ней на заснеженные круглые гольцы Бащелака. Мы же продолжили путь и скоро оказались на крутом спуске к Шинку, на сложной тропе среди скал и леса. Тропа вывела нас прямо к верху Рассыпного водопада, откуда мы сходили вверх к Седому, и после спустились к веселым Скатам. После чего, осмотрев таким образом весь каскад водопадов Шинка, вернулись на перевал, к одинокой лиственнице, где нас терпеливо поджидали наши спутники. Дорога через Каракол оказалась, конечно, более сложной, но при этом и более живописной, чем расхожая лесистая тропа низом долины Шинка…
В окрестностях Денисовой пещеры обнаружено множество пещер и гротов. Спелеологи любят эти места, многие пещеры глубоки и протяженны, имеют сложную структуру, немалая часть из них до сих пор мало исследована, а то и вовсе ждет своих первопроходцев.
Одна из таких знаменитых пещер, Разбойничья, находится неподалеку от деревни Каракол. В ней археологи нашли множество останков древних животных, в том числе и череп самой древней в мире собаки возрастом 33 тыс. лет.
Мы отправились в Разбойничью пещеру от Денисовой жарким летним днем. Сначала недолго ехали на высокопроходимом автобусе УАЗ, пока лесную дорогу не перегородила высокая изгородь маральника и мы, оставив машину, не продолжили путь пешком. Перелезли через широкие, из гладких жердей, ворота маральника, не распахивая их, и оказались на солнечном лугу с высокой травой. Стояла жара, воздух звенел от стрекота насекомых, глаза слепило яркое солнце.
– Далеко идти-то? – спрашиваю я нашего неизменного провожатого, Сергея Юрьевича, учителя истории из Бийска, который каждое лето, уже многие годы, живет на Денисовой пещере и помогает ученым, а также проводит экскурсии для гостей и туристов. На его голове ковбойская шляпа, лицо покрыто темным загаром пионера-первопроходца. Сергей Юрьевич, преподаватель Бийского лицея-интерната, натуральный Индиана Джонс реки Ануй и ее окрестностей.
– Да нет, всего-то три полета стрелы! Недалеко! – белозубо смеется он.
– За хребтиком? – смеюсь я в ответ и машу рукой вверх и вправо, куда уходит крутой лесистый склон.
– Ага, за хребтиком, – хохочет он.
Лезем в гору, обливаясь горячим потом. Гора большая и крутая, карабкаемся на нее долго. Наверху выходим на перевал, узкий скалистый гребень горного отрога, по гребню растут большие лиственницы, ухватившиеся корнями за скалы. Переваливаем гребень и спускаемся наискосок, в направлении пещеры. Вспугиваем в лесу маралуху, лежавшую впереди под деревом. Она бесшумно встает и плавно уходит меж стволов влево и вверх, скоро сливаясь с лесом и растворяясь в нем.
Вход в Разбойничью высокий и узкий, изогнутый, как вытянутый от ужаса рот на картине Мунка «Крик». Площадка перед входом лысая, трава вытоптана людьми. Видны следы работы археологов – пятно от хозяйственной палатки, отвалы породы, набитые тропы в лесу.
Лезем вслед за Юрьичем в пещеру, где нас сразу после душной жары обхватывают со всех сторон сырость и прохлада. Мы еще сильнее покрываемся потом – от влажности пещерной атмосферы и проделанных на горе физических усилий.
Нас немедленно обступает полная тьма, мы включаем фонари, закрепленные резинками на лбах, и видим, что стены пещеры черные и грязные. Начинаем спуск тоннелем пещеры, диаметром примерно с тоннель метро, пол этой скалистой трубы покрыт толстой влажной грязью, ноги скользят. Спуск очень крутой, поэтому на полу брошена толстая стальная проволока, за которую приходится держаться как на спуске, так и на подъеме. Проволока холодная и мокрая, рука скользит по жирной грязевой смазке.
