Вот, например, лошадь едущего впереди проводника споткнулась на ровном месте и тут же получила крепкую затрещину от джазаторца Толи.
– Ууууу, бляяя! – громко рычит Толя, покуда конь под ним резко присел и дернулся от страха, произведенного затрещиной. Вслед за полученной затрещиной лошадь внимательно глядит на тропу и больше не спотыкается.
Или впереди вырастает бурная река, и лошадь упирается передними и задними ногами, воротя от грозной стремнины испуганную морду. Она не хочет и опасается лезть в реку. Тогда Толя резко и больно лупит коня веревкой по крупу с двух сторон, настойчиво гонит его в реку, в глубокий и опасный брод.
– Ууууу, бляяяя!! – еще грознее рычит он, перекрывая шум воды. Конь приседает от страха и прыгает в холодную стремнину. Ясно, что Толю он боится пуще реки.
Утром Толя подходит к лошади, которая всю ночь паслась на лугу, и тянет ее в сторону лагеря – седлаться. Она не хочет седлаться и упирается передними ногами, пучит глаза, застряла в траве как вкопанная. Толя висит на веревке всем своим весом, упирается сапогами в землю, но не в силах сдвинуть мерина с места. Дальше коню прилетает крепкая пилюля – хлестко, резко, прямо между глаз веревкой по морде.
– Ууууу, бляяяя!!! – суммирует пилюлю Толя, и конь сам бежит подставлять под седло спину.
Тяжелый, крутой, затяжной подъем на перевал. Лошади устали, бока мокрые, с животов льется на землю горячий пот, они часто, задыхаясь, дышат, их огромные сердца бешено колотятся под тяжелыми седлами и седоками. В момент, когда обессилевшие кони готовы уже остановиться и сдаться прямо посреди подъема, Толя жестоко лупит своего мерина тяжелой веревкой по всему, до чего только могут досвистеть его злые удары. Мерин взбодряется и рывками бежит вверх по крутой тропе. За ним, рывками же, принимаются поспевать все остальные лошади.
– Ууууу, бля!!!! – Воля коней к тяжелому подъему подкреплена и напитана крепкими тумаками проводников.
Толе что-то не нравится. Как-то не так едет по тропе его мерин. Не туда ступает и не так глядит. Медлит с выполнением команд. Тупит или что-то в этом роде – по мнению Толи, разумеется. Следует сильный удар пятками в бока, дополнительно обоснованный хлестким оттягом веревкой по шее. Мерин в мгновение ока переходит из медленного шага в бешеный галоп, унося Толю вдаль по изрытому норами сурков и сусликов полю.
– Уууу, бляяяя!!! – затихает впереди крик Толи.
Он резко тормозит коня, потом вдруг пускает его с места в галоп, вслед вдруг опять тормозит, тут же пускает в галоп, и так повторяет несколько раз. Воспитывает, одним словом. В результате этих нередких уроков конь у него пребывает всю дорогу как шелковый, моментально исполняющий любую команду и даже намек на таковую.
Коней лупят при любом непослушании, при всякой заминке, больше притворно, но в случае серьезной ошибки весьма больно и не по разу. Животные не ждут от человека хорошего и шарахаются от простого движения руки, при виде любого взмаха веревки. Так уж их приучили – от самого начала объездки и обучения работе.
На новичков-горожан воспитательная система «ууууу, бляяяя» производит неизменно тяжелое впечатление. Им жалко лошадей, а широко распространенная на Алтае команда «пинай его, суку, в живот!» кажется им несправедливой и натурально живодерской. Гуманизм же самих новичков приводит к замедлению общего движения, позднему прибытию к полянкам с супом, обильному питанию лошадей в течение дневных переходов и к беспощадной трюхне. Но главный минус гуманизма даже не в этом.
Не оправдывая весьма жестокой системы воспитания лошадей, общепринятой в Алтайских горах, замечу, однако же, при этом, что во многом она, по-видимому, вызвана соображениями безопасности – как всадника, так и самого коня. Оплеуха после каждого спотыкания повышает внимание коня при проезде по опасным горным тропам, тем самым снижая риск срыва в пропасть или поломки ног самой лошади. Хлесткий подзатыльник при невыполнении команды заметно укрепляет скорость реакции и общую дисциплину лошади, что обязательно понадобится в критической ситуации, каких бывает в горах немало. Резкие и требовательные удары на тяжелом подъеме помогают коню взобраться на перевал без опасных остановок и замедлений, экономя в конечном итоге его же силы и здоровье. Смелый и уверенный вход в брод снижает угрозу фатальной ошибки, ослабляет метания и оступи, придает лошади необходимые уверенность и опыт. Быстрый и подгоняемый всадником проезд по опасному куруму предоставляет коням бесценный опыт езды по каменным осыпям. И так далее.
Страх перед неотвратимым и скорым наказанием за малейшую ошибку или за малейшее неповиновение делает лошадей в сложной дороге по горам в высшей степени внимательными, собранными, осторожными и смелыми одновременно, уверенными и сильными, выявляет их самые лучшие качества. Всадник и лошадь до предела мобилизуются, обращаются оба во всезамечающее внимание, вдвоем и вместе разом следят за дорогой, за правильностью принимаемых решений. Все это необходимо для того, чтобы выжить в горах. Поблажки же добросердечных дилетантов, напротив, усыпляют и расслабляют, лошади быстро разлениваются и начинают спотыкаться и оступаться, принимаются совершать все больше ошибок, опасных и для них самих.
Они теряются в трудных местах, глупят и мечутся. Они могут вдруг встать посреди опасного брода и тому подобное. Все это может закончиться плохо. Возможно, что жестокость методов воспитания лошадей в горных условиях вызвана суровостью самих этих горных условий. И что иначе здесь просто не совладать с опасностями, подстерегающими на каждом шагу, – не совладать ни коням, ни людям.
Всегда быть начеку
О чудесном преображении лошадей. Мне осталось совсем немного прибавить к моей, как я надеюсь, небесполезной краткой инструкции по обращению с лошадьми в Алтайских горах.
Если вы уже освоили две главные обязанности конного туриста: 1) не отставать, 2) не дать себя при этом чрезмерно растрясти; если вы вполне обрели власть над изнуряющей трюхней; если вы накрепко усвоили первейшее правило: надежно привязывать лошадь при каждой остановке и не маячить лишний раз близко перед ее задом или мордой; если глубоко зарубили себе на носу правило никогда (!) не одеваться/раздеваться, едучи в седле, и столь же железное правило садиться/слезать только с левого боку, как и настоятельную рекомендацию никогда не производить близ лошади резких движений и шумов, то все самое важное вами уже достигнуто. Еще надо не позволять лошадям есть на ходу.
Одновременно освоение всего вышеперечисленного арсенала навыков почти наверняка означает, что вы уже умеете правильно установить себе длину стремени. Для того чтобы можно было слегка привставать при езде рысью или галопом, а также на крутых спусках, упираясь ногами в стремена и откидываясь далеко назад, на спину. Что точно так же вы умеете и круто подниматься вверх, наклоняясь далеко вперед и держась при этом за луку седла. Что вы умеете, когда надо, подгонять, а когда надо – притормаживать. И регулярно проверяете натяжение подпруг. Что не дозволяете лошади есть на ходу лопухи, обеспечивая тем самым свое же своевременное прибытие на зеленые полянки, снабженные горячей мясной солянкой и крепким чаем. Что вы теперь внимательно следите за тем, чтобы не съехало вдруг ваше седло, научившись на ходу строго и ловко выравнивать его. А именно: давя со всей возможной силой рукой на поднявшуюся сумину и одновременно поддергивая второй рукой сумину, съехавшую вниз, и при этом же еще и с усилием давя на уехавшее вверх стремя одной ногой и ослабляя давление на стремя, съехавшее вниз, другой ноги – так, чтобы одним махом крутануть все это вместе – седло, суму и подпруги – в нужном вам направлении. Что вы научились править одной рукой, зажав в ней повод и держа во второй руке столь удобную для подгонки лошади веревку. Что вы прочно усвоили главное правило всех бродов – ехать строго след в след (!) за впереди идущим конем. Что вы научились аккуратно переступать через поваленные деревья, с их остро торчащими сучьями, и переступать именно там, где стволы ниже всего прижаты к земле. И проезжать или же проходить вповоду опасные курумы.
