Мы ежимся в холодеющих сумерках и спешим в баню. Надо успеть помыться и попариться до полуночи – до отключения света. После того как разрушилась единственная линия электропередачи из Кош-Агача (путь в 140 км), свет в дома давали два дизель-генератора – по одному на каждую половину этого большого и богатого казахского села (правда, недавно достроили малую ГЭС на речке Тюнь, теперь со светом проблем не стало). Над селом сверкает острыми черно-белыми гранями треугольный пик Иикту – главной вершины Южно-Чуйского хребта (3936 м).
Путешествие из Джазатора на плато Укок
Баня отличная – просторная и хорошо натопленная. После нее мы взбираемся на открытую мансарду под крышей дома Альберта Каменева – местного жителя, бывшего председателя колхоза им. Ленина, давшего нам приют и коней для похода на Укок. Пьем горячий чай и залезаем в спальники – нам предстоит первая ночь на свежем горном воздухе. Наши проводники-казахи Амантай и Асылбек обещают, что утром лошади будут навьючены и мы двинемся в путь.
Утром встаем едва ли не с рассветом и примерно к обеду понимаем, что напрасно спешили. Сначала пропадает Амантай.
– А где у нас Амантай? – спрашиваю я Асылбека.
– Пошел за лошадьми, – отвечает Асылбек.
Потом появляется Амантай, но пропадает Асылбек.
– А где Асылбек? – спрашивает Петер.
– Сейчас лошадей приведет! – весело говорит Амантай.
Он не лукавит – ближе к полудню появляется Асылбек с шестеркой лошадей. Тут же вокруг животных образуется приличная толпа, в которой видны в том числе незнакомые нам женщины и дети. Все подтягивают седла, подтаскивают арчемаки (кожаные сумины), помогают нам укладывать в них бесчисленные припасы – консервные банки, хлеб, палатки и спальники, газовые баллоны, огурцы и помидоры, пучки лука, связки головок чеснока, фонари, пластиковые коврики, вилки и ножи, термосы, пакеты с чаем и сахаром. Все это берет у нас еще часа полтора. Наконец лошади обретают своих временных хозяев. Мне достается пожилой конь со скучной, невеселой мордой.
– Как его зовут? – спрашиваю я Асылбека.
– А кто его знает! Не мой он – одного знакомого пастуха, – поясняет Асылбек.
Всю следующую неделю я проведу в седле этого безымянного джазаторского коняги.
Наконец все лошади оседланы, навьючены, стремена подтянуты под рост каждого седока, и можно двинуться в путь. Соседи машут нам на прощание, мы медленно, поднимая пыль, пересекаем село по направлению к мосту через Джазатор. По местным понятиям – мы выехали на Укок утром. Ведь здесь важно не время выхода, а готовность к нему. Неважно, в котором часу ты выйдешь, – важно, насколько ты готов. Все последующие дни утро начиналось и заканчивалось для нас в разное время. Зато мы всегда были отлично готовы к продолжению пути.
Наш маршрут – редкий и сложный. Он весь проходит по территории зоны покоя Укок (учреждена в 1994 г. для сохранения уникальной природы и археологических памятников плоскогорья – в зоне покоя ограничена хозяйственная и иная деятельность). Мы должны проехать вдоль нижнего течения реки Ак-Алаха, потом вверх к началу ее крупного притока Кара-Алахи – к Алахинскому озеру. Затем, вдоль реки Чиндагатуй до устья ручья Мукыр и вдоль него – вверх к перевалу, ведущему на Укок. Этот путь занял у нас четыре дня.
Первое важное решение принимает Асылбек. Он местный, из Джазатора, и отлично знает, что и как следует делать – ехать на Укок верхом.
– Что значит верхом? – интересуюсь я.
– Поедем по перевалам, – говорит Асылбек. – Внизу сейчас тяжело – грязь, болота, курумник (труднопроходимые каменные осыпи).
Только три дня спустя мы в полной мере оценили это решение. А пока оно кажется нам не бесспорным. Идти верхом совсем не просто. От самого села начинается крутой затяжной подъем – на высоту более двух километров над уровнем моря. От открывающихся вскоре видов захватывает дух, ведь это единственное место на Алтае, где одновременно можно увидеть все четыре главных алтайских хребта: Южно-Чуйский, Северо-Чуйский, Катунский, а также мощную гряду хребта Южный Алтай, отделяющего Россию от Китая и Монголии. В бинокль вглядываюсь в далекое белое облако на горизонте. Это показались округлые вершины Табын-Богдо-Ола – Пять священных вершин, – за которыми Монголия и Синьцзян. А где-то прямо перед ними – наша цель: плато Укок. Правда, до Укока еще очень далеко.
Первые два дня мы едем по гребням гор, почти по небесам. Встречаем у вершин множество редких растений. Например, родиолу морозную, красные соцветия которой по цвету и форме напоминают разломленный плод граната.
Вдоль ручьев много золотого корня. Так, где-то под небесами, мы обходим топкие и каменистые берега низовьев главной реки Укока, Ак-Алахи, и с огромным напряжением сил спускаемся почти по отвесному склону к ее полноводному притоку – Кара-Алахе.
Здесь становится ясно, как важно доверять в высокогорной тайге лошадям. Часто только животное знает, как пройти опасное место, – знает лучше человека. В такие моменты можно видеть, как лошадь напряженно всматривается в тропу и думает над каждым своим шагом – как шахматист размышляет над решающим ходом. К счастью, наши многоопытные кони почти не ошибались. Иначе нам пришлось бы худо.
Плато Укок – одно из самых труднодоступных и интересных мест России. Его средняя высота около 2500 м над уровнем моря, размеры – примерно 40 км с севера на юг и 90 км – с запада на восток.
Расположение Укока не имеет аналогов. С севера от плато расположена Россия, с запада – Казахстан, с юга – Китай, с востока – Монголия.
Укок – один из главных мировых географических перекрестков. На плато сходятся воображаемые и реальные пределы четырех великих мировых империй – Российской, Монгольской, Китайской и могущественных государств средневековых тюрков. Здесь встречаются друг с другом четыре мировые религии – христианство, ислам, буддизм и китайское конфуцианство. А еще – древний алтайский языческий культ природы, горных духов.
Входы на Укок – высокие перевалы и глубокие ущелья стерегут пирамиды камней – обо, построенные здесь алтайцами, но почитаемые всеми.
Укок – это русский Тибет, подпираемый с юга (как Тибет Гималаями) снежными вершинами хребта Южный Алтай. Как и Тибет, Укок – часть великого евразийского водораздела. Воды Кара-Алахи, на берегу которой мы сейчас разбили стоянку и варим уху из свежего жирного хариуса, бегут к Северному Ледовитому океану. А речки, берущие начало с южных склонов Табын-Богдо-Ола, иссохнут и сгинут в бессточных и жарких великих пустынях Синьцзяна и Цайдамского бассейна. Близко к У коку берут свое начало Катунь, Обь и Иртыш – великие сибирские реки.
Главнейшие объяснения названия плато таковы. Первое – от монгольского слова «ухэг» – плоская вершина (то же значение у киргизского «укок»). Второе – от тюркского «ук-кок» – голубой, небесный род. Многие воспринимают Укок как мистическое «небесное пастбище», исток и окончание земных и небесных путей. Тысячи лет плато используется разными народами для зимних выпасов. Причина проста: когда внизу, в долинах с сочной летней травой, выпадал глубокий, неприступный снег, многочисленные стада спасались от неминуемой гибели и массового забоя именно здесь – на продуваемом шквальными ветрами, малоснежном, с лютыми морозами, но полном питательных трав плоскогорье.
