Обделали красноармейцы все тихо, без крику, без шума, так что часовой на «Максиме» ничего не услыхал. Потом подошли к нему, со спины, сзади, и его уже спокойно дострелили из винтовки. Так и покончили с бандой Жихарева…
– А она? Что с ней?
– Пока всех перекололи, перебили, оглянулись – ан, нет ее нигде! Рассвело, кругом кровища, трупы, а ее и след простыл!.. Решили поискать свою ночную дорогу, сунулись в лес раз, потом другой, а там сплошь одни только скалы, бурелом, никак не протиснуться! Даже и подступиться страшно! Почесали красноармейцы в стриженых затылках: да как же это мы ночью такую лютую дорогу прочесали? Плюнули и ушли вниз, торной тропой по Шинку.
– Так кто это был-то? Неужто Ксения?
Юрьич закуривает и кивает утвердительно:
– Она! Так вот жестоко она отомстила Жихареву и его сынку за себя саму и за братика. Из тех, кто по зиме гнался за нею, кто рубил и вязал, ни один в живых не остался. Все до единого погибли лютой смертью… А Жихарев-младший от ужаса помер, когда она к нему подошла на рассвете из леса и разбудила его…
Мы жмемся к костру. Все молчат. Перед нами встают жуткие картины страшного преступления и ужасного наказания за него.
Юрьич продолжает рассказ:
– После Гражданской здесь было страшное запустение на многие годы. Мало кто ходил-ездил тогда по Ануйскому тракту. Про Ксению-дворянку в Топольном помнили, шептались, боялись, конечно, но никто ее больше не встречал. Только, говорят, перед самой войной, летом 41-го года, ходила по ночам по Аную стройная белая женщина и горько плакала. Пастухи ее видали. И всегда это случалось здесь, близ Денисовой пещеры. И вот в конце 70-х приехали на Дениску археологи, начали копать. И, ясное дело, не слыхал никто из них про Белую /аиу… Как-то раз студенты напились, после работы и полезли, уже за полночь, в пещеру. Развели там костер, кричали, бренчали на гитаре, пели, расшумелись очень, короче. И вдруг…
Мы замерли. Кружки с чаем повисли у нас в руках.
– Из глубины пещеры, из дальней боковой галереи, тогда полностью закрытой землей, из полной темноты, беззвучно вышла женщина в белом платье, в шелках, бледная, с огромными черными глазами. Молча вышла, совершенно бесшумно, и медленно пошла к ним. Шаг, шаг, еще шаг… Идет и смотрит на них неотрывно… Она…
– Ксения?
– Да… Студенты до смерти перепугались, вскочили, кинулись к выходу, кубарем свалились к реке. А она еще долго стояла у входа, смотрела на них сверху. Огромными черными глазами. Скорбно. И вся пещера светилась изнутри голубым светом. С тех пор у археологов железное правило – после полуночи в пещеру не заходить, особенно мужчинам, тем более выпившим! Нельзя ее беспокоить…
– Она что, там живет?
Легенда о Белой Даме (рисунок Д. Запылихин, 2016 г.)
– Да, я так думаю, что живет в той самой боковой галерее, которую мы сейчас раскапываем. Мерили эхолотом – конца галерее нет. Уходит глубоко в гору, есть там и большие закрытые покуда полости. Где-то в них и обитает наша Белая /Хама. Ее потом часто видели. Я сам лично ее встречал два раза. Один раз поздним вечером заработался допоздна в пещере, и она близко от меня прошла. Даже не взглянула на меня, думала о чем-то… Другой раз здесь, рядом с базой, глухой ночью бродила, берегом. Беспокойно ей, тоскливо. Ходит, братика зарубленного ищет…
Со всех сторон нас обжимают ночь, туман и холод. Теперь не видно ни звезд, ни реки, ни ив над головами, ни поляны, ни наших почерневших домиков на ней. Все обложено плотным туманом. Костер догорел, по его черным углям ухмылкой гуляют глухие красные сполохи. Руки и ноги коченеют от ледяного воздуха. Кругом нам чудятся страшные призраки ночи. Мы поднимаемся, чтобы отправиться спать, бредем по невидимой тропе, высокой мокрой травой. Молчание и тревога охватывают нас. Воображается, что вот сейчас прямо из тумана вдруг шагнет навстречу Ксения в ледянистом белом платье, порывисто схватит мои руки бледными тонкими пальцами, холодно и нервно сожмет их в запястьях, заглянет мне прямо в глаза, наклонивши вбок красивую девичью голову с темными длинными волосами и с бездонными черными глазницами. Она пристально вглядится в мою смятенную душу и спросит почти беззвучно, тонкими ледяными губами:
– Где мой братик, я?
Ловля хариуса на речке Мута
Каждый день нашего пребывания на Денисовой пещере – отдельное путешествие, полное отчаянных и головоломных приключений.
Узкое и дикое ущелье Ануя близ пещеры открывает нам самые богатые возможности. В окрестностях Дениски великое множество небезынтересных мест, к которым мы и отправляемся каждое утро на весь долгий летний день, чтобы вернуться вечером к ужину, наполненные новыми впечатлениями и здоровым чувством голода. Один такой день мы посвятили самой пещере и разглядыванию археологических находок. Другой – походу на водопады Шинка. Третий – поездке на реку Чарыш и в Устъ-Канскую пещеру. И вот для нас громко пробил час рыбалки на хариуса!
Кто из нас хотя бы однажды не слыхал о хариусе? Даже те, кто не имеет о нем никакого представления, хотя бы однажды слышали это заманчивое и экзотическое имя! А кто-то даже пробовал эту деликатесную рыбу. Хариус! – звучит романтично и мужественно, экзотично и воодушевляюще, как суровая и одновременно возвышенная музыка! Произнеси только это северное таежное слово: хариус! – и немедленно представляются внутреннему взору всякие сопутствующие хариусу дерзкие и опасные декорации: сплошная дремучая вековая тайга, затерянный неведомо где, когда и кем лесной мир, страшные буреломы и западни, северное сияние в синих небесах, опасные речные пороги, дикие звери, ночной костер на влажном берегу, крепкие мужики в резиновых сапогах и фуфайках, торчащие по пояс или даже выше пояса в ледяной воде с удочками и сачками, кристально чистые и быстрые горные речки, шум кедров над головами, холодные туманные рассветы, заполошный крик кедровки и как боевая награда героям-первопроходцам – золотистая наваристая уха из свежего хариуса, в закопченном котелке, над трепетным лесным костром. Вот что такое хариус, а не только вкусное и нежное рыбье филе! Хариус – это настоящее приключение, это подвиг, это стиль жизни! Могли ли мы уклониться от ловли хариуса, находясь на Алтае, в его, можно сказать, законной вековой вотчине? Об этом не могло идти и речи!
Первым заводит разговор о хариусе Сергей К., большой любитель побегать до завтрака по горе Бабка, опытный рыболов и охотник, с долгим и героическим стажем. Он еще из самой Москвы запланировал двинуться победоносным походом на хариуса.
– А верно ли, что попадается на местных речках хариус? – интересуется он у меня, запивая растворимым кофе румяный утренний сырник, обмакнутый в домашнюю сметану, сбитую вручную накануне в Черном Ануе.
Я даже обижаюсь таким нелепым вопросом.
