— Вы поймите, уважаемая госпожа Соня, — проникновенно говорил кузен Го, сияя серебром своих одежд. — Быть небожителем почетно, но скучновато. Целую вечность сидишь и вкушаешь росу бессмертия. Оскомина от нее, от росы этой... И вообще, чувствуешь себя в роли стороннего наблюдателя. А на земле меж тем кипит жизнь, все движется, горит, плетутся такие интриги...
— А скажите, господин Го, — краснея, спрашивала Соня, — вас не накажет ваше божественное начальство за такие крамольные речи?
— Да что вы, уважаемая госпожа Соня, — смеялся Го. — У нас в Небесной Канцелярии начальство на такие вещи смотрит сквозь пальцы. А кроме того, полезно небожителям общаться со смертными: так любой уважающий себя небожитель будет в курсе, допустим, общечеловеческих — проблем. Меня вот, к примеру, глобальное потепление сильно беспокоит. Вы как к глобальному потеплению относитесь, уважаемая госпожа Соня?
Соня от таких цветистых слов алела, как бутон пиона, и не могла отвести взора от небожительного моего кузена. А тому, казалось, только того и надо было...
— Не отвлекайся, — сказал мне Марк, когда я в очередной раз загляделась на Соню и кузена Го. — Нам надо работать. Духи ждут.
Да, Марк был прав. Духи ждали своей кумирни, и хотя не двигались дальше порога дома, чувствовалось, что там, за стенами, в парке, они суетятся, волнуются и переживают. Духи иногда напоминали о себе деликатным постукиванием в стены, но я полагаю, что это были проделки бывших коммерческих директоров; китайские заблудившиеся души на такое явно не решались...
— Нила, сколько раз тебе повторять: не отвлекайся! — сердился Марк. — Куда ты дела большой транспортир?
— Кажется, я на нем сижу... О да. Точно. Извини, Марк.
— Нила, ты уже вычислила, как будет располагаться храмовая постройка?
— Да.
— По компасу?
— Марк, я сама компас. Не волнуйся, пожалуйста, все будет как надо.
Передо мной и Марком находилась деревянная доска площадью один квадратный метр. На этой небольшой строительной площадке мы и собирались возводить нашу кумирню.
— Прототипом нашей кумирни, — лекторским тоном вещала я, — станет храм, посвященный правителю Чжугэ Ляну в Чэнду. Вот его снимки в альбоме. Храм построен в тринадцатом веке и представляет собой анфиладу крытых залов, беседок и молелен, дабы ничто не мешало духам передвигаться по прямой линии, ибо, как известно, духи движутся исключительно по прямой траектории. Главный вход должен быть расположен на юге, молельня Благой Памяти на севере, а залы поминовения на востоке, северо-востоке, западе и северо-западе.
— Ясно, — бормотал Марк, набрасывая на бумаге зарисовку. — Вот так примерно?
Я тщательно изучила набросок.
— Все верно, — кивнула я. — Только крыши по краям должны быть загнутыми.
— Учту, — отозвался Марк. — Ничего, что макет мы будем делать из фанеры, а не из бамбука? Где мы в Туле бамбук достанем?!
— Фанера тоже подойдет. Главное — освятить кумирню, начертать нужные иероглифы и поместить в ее центре Нефрит Желаний.
— И все пройдет как по маслу?
— И даже лучше.
Я не стану утомлять читателей ненужными подробностями того, как мы с Марком строили макет кумирни-мяо. Как фанера отказывалась склеиваться, как разъезжались детали и не совпадали стыки — все это знакомо любому живущему на земле, хоть однажды решившему заняться моделированием. Поначалу мы предполагали, что управимся за день. Но оказалось, что управились за три. Наша маленькая кумирня, благоухая ароматом непросохшего мебельного лака, сверкая сусальным золотом и алой росписью, красовалась посреди Сониной гостиной. Вокруг кумирни мы с Марком для пущего правдоподобия возвели сад из бумажных деревьев и крохотных камешков (камешки с огромным трудом удалось наковырять в ближайшей придорожной канаве и отмыть дочиста).
На открытие кумирни, естественно, явились мой небожительный кузен и Соня. Она выглядела еще более изможденной — за прошедшие ночи душа наложницы Чжэнь не давала моей подруге покоя. Ну да ничего, теперь все должно стать на свои места.
— Нужно призвать благословение небес на эту кумирню, — сказал Го. — Нынче до полуночи я буду читать спасительные мантры и молитвы. Потом ты, Нила, положишь на постамент в кумирне Нефрит Желаний. И тогда...
— Заблудшие духи, пройдя сквозь кумирню, очистятся и отправятся туда, куда им положено.
— Именно.
Мы с Марком осторожно вынесли макет в парк и поставили его там на расчищенную от снега полянку.
— А красиво получилось, — признал Марк. — Глазам приятно.
— Да. Марк, спасибо тебе.
— За что? — удивился он.
— Ты мог бы отказаться и ничего не делать. Разве для тебя важно, чтобы какие-то духи обрели покой? Эта кумирня...
— Эта кумирня, — серьезно сказал Марк, — позволила мне массу времени быть рядом с тобой. Смотреть на тебя. Касаться твоей руки. Слушать твой голос. И понимать, что любовь никуда не ушла, что она осталась.
— Марк...
— Да, я знаю, ты мастер фэн-шуй и не променяешь это ни на какую любовь. Но я благодарен тебе хотя бы за то, что ты просто была рядом.
Сейчас, когда он говорил такие романтические слова, Марк был даже симпатичным. И старая куртка и мешковатый свитер его не портили.
— У тебя пуговица на куртке оторвалась, я пришью потом, — сказала я тихо.
— Спасибо, — выдохнул Марк.
И как это случилось, что мы поцеловались возле макета нашей маленькой кумирни?
Но лучше нам молчать про этот поцелуй.
Слишком уж он ни к месту и не подходит к нашим героическим образам.
А тут как раз и кузен Го явился во всем своем блеске. Ради торжества освящения маленькой кумирни он облачился в алые с золотом одежды, расшитые крупными цветами. Его длинная мантия развевалась на ветру, которого вовсе и не было...
— Уходите и позвольте себе отдохнуть до полуночи, — строго наказал Го. — Теперь мой черед.
Не знаю, как Марк, а я действительно чувствовала себя усталой, словно выстроила настоящий, из дерева и камня храм. Я поднялась в свою спальню и проспала почти до вечера — без снов, словно камень на дне пруда.
Меня разбудила Соня. Точнее, наложница Чжэнь, потому что время было уже позднее — время, когда духи выходят на свою печальную тропу.
— О мастер, — сказала наложница Чжэнь на певучем хунаньском диалекте, — прошу тебя, идем со мной к кумирне, где ждут нас другие духи.
Я встала, оделась в свои одежды мастера фэн-шуй, волосы украсила четырьмя драгоценными шпильками и последовала за наложницей Чжэнь. У Сони, кстати, даже походка менялась, когда она становилась наложницей: плавная, какая-то текучая, с маленькими шажками. И я поняла, почему это — у наложницы Чжэнь наверняка были бинтованные ноги.
