- Так у вас был дом?
- Да, но я ушел из него в шестнадцать, потому что не мог смотреть, как мать вынуждена расплачиваться собой, чтобы прокормить меня. А еще ко мне в комнату частенько заглядывали ее гости, чтобы узнать, не соглашусь ли я оказать им те же самые услуги, только бесплатно. Не переживайте, ко мне никто и пальцем не прикоснулся - мне повезло. И это, кстати, значимый фактор в моей жизни, учитывая все, что происходило. Все, что я делал, было исключительно по собственной воле, а это далеко не всегда получается у людей в схожих обстоятельствах. Так что не сочувствуйте мне.
- Мне жаль, что вам пришлось увидеть эти статьи.
- Меня они не беспокоят. А вас?
- И меня тоже нет, - твердо ответила королева, вставая. Она презирала себя за слабость и первый испуг при виде статей, за то, что отцовским советникам удалось так быстро скомпрометировать ее. Очевидно, представление о том, что безупречная репутация превыше всего, устарело. Так могла бы думать та, прежняя Астрид, которой и в голову не могло прийти взять власть в свои руки. Вздохнув, она сказала: - Будь я проклята, если мы не создадим собственную историю.
С самого начала мы так и делали и продолжим в том же духе. Поедем в Италию - там я смогу посетить все ваши клубы и показать тем самым, что я всецело поддерживаю вас, что я на вашей стороне.
Мауро вопросительно посмотрел на нее.
- Вы уверены, что не хотите выпустить пресс-релиз с моими покаянными словами и вашими комментариями о том, как сожалеете о моих грехах?
Астрид махнула рукой:
- Нет.
- Меня репутация не волнует, - напомнил Мауро.
- Не могу сказать того же, но не позволю прессе решать все за меня. Я отменяю все встречи.
- Полетим на моем самолете или на вашем?
- У вас тоже есть частный самолет?
- Разумеется.
- Это уже на грани абсурда.
- Может, и так, но все же - чей возьмем? Предлагаю мой, потому что на борту есть мой любимый виски.
- Это нечестно, мне нельзя пить.
- Я и не говорил ни слова о том, что будет честно.
В этот момент двери столовой распахнулись, и ворвался один из советников с красным и перекошенным от гнева лицом.
- Видите, какой скандал вы устроили?! - закричал он. - Если бы только ваш отец был жив и мог видеть тот позор, что вы навлекли на страну…
Мауро медленно встал и, не обращая никакого внимания на вошедшего, многозначительно произнес:
- Если бы ваш отец был жив, он бы увидел королеву, противостоящую ничтожествам, стремящимся подорвать ее авторитет. Именно так вы должны думать о себе, особенно в ближайшее время. Я не видел старого короля, потому не могу знать наверняка, чем он мог бы гордиться. Но по крайней мере, уверен, что он бы не стал отрицать вашу силу и достоинство, с которыми вы противостоите невзгодам.
Астрид молчала, наблюдая за советником, который повернулся и, не сказав ни слова, вышел. По-видимому, его не напугали слова Мауро, но и вступать с ним в открытую конфронтацию он побоялся.
Внезапно у нее возникла мысль о том, что отныне она видит в Мауро не врага, как прежде, а союзника. И дело было даже не в том, что он вступился за нее, - она могла бы сделать это и сама. Но осознание того, что теперь всем трудностям вместе с ней противостоит он, что они на одной стороне, значило много. Наконец, их объединял ребенок.
Астрид вздохнула.
- Полагаю, нам пора.
К тому моменту, когда самолет приземлился в Италии, разразился новый скандал, и на сей раз причиной его стал отец Мауро, Доминик Фаренци, старый граф, известный в аристократических кругах Италии. Он наконец признал своего сына, но вовсе не для того, чтобы воссоединиться с ним, а чтобы использовать его имя как пиар-акцию для себя. В свое время Мауро отказался от прежней фамилии отчасти оттого, что не хотел сюрпризов от нежданных родственников, а отчасти для того, чтобы избежать шантажа. Конечно, его могли узнать в лицо, например, прежние клиентки, но не Доминик, который видел своего сына лишь однажды, и то когда тот был маленьким мальчиком.
- Так вы, оказывается, благородного происхождения, - отметила Астрид, когда они уже сидели в спортивной машине, лавирующей по извилистым улочкам Старого города.
- Разве это имеет значение? Я бастард, внебрачный сын графа, сколько таких детей рождается в каждой стране? Отпрыски, рожденные вне брака, такая же неотъемлемая часть жизни аристократов, как и их привычки. Я не стыжусь своего происхождения и не переживаю о репутации. Единственное, чего я опасаюсь, так это того, что отец не упустит случая упомянуть о том, кем была моя мать. К счастью, она уже этого не услышит.
- Мне жаль, - ответила Астрид. - Я и не предполагала… выбирая вас в качестве отца для моего ребенка, я не учла слишком многого.
- Да уж, - усмехнулся Мауро, - зная всю правду, вы явно бы не выбрали меня.
- Я вовсе не имела в виду это, - быстро возразила Астрид. - Я о том, что и представления не имела о скорости, с которой пресса будет раскапывать факты вашей биографии. А еще не думала, что они используют информацию против вас.
- Мне все равно, - повторил Мауро. - Но для вас как королевы это, разумеется, плохо.
- Вы всегда знали, кем был ваш отец?
- Не помню, когда именно я узнал, кто он и что значит вся эта ситуация с его отсутствием в нашей жизни, но да - для меня это не было секретом.
Мама никогда не скрывала эту информацию от меня. Думаю, она хотела, чтобы я знал: в жизни много несправедливости. Я благодарен ей за это, потому что именно это понимание и помогло мне стать тем, кто я есть. Так я начал осознавать, что есть титулы, а есть деньги - и то и другое может дать человеку власть. Конечно, лучше всего иметь и то и другое, но деньги можно заработать, а титул - нет. Я решил, что не стану тратить время, чтобы получить то, чего у меня никогда не было. Предпочел зарабатывать деньги. Будь я проклят, решил я, если позволю себе поверить человеку, которого совершенно не волновало, жив я или нет. Будь я проклят, если позволю его словам определить мою судьбу.
- Понимаю, - ответила Астрид. - Теперь я окончательно понимаю, почему для вас так важно быть настоящим отцом для своего ребенка. Мне жаль… я думала только о себе и своих целях, выбирая вас. Иногда мысли о всеобщем благе меня так захватывают, что я забываю об окружающих и их желаниях.
- Не важно. Я действительно не стану таким, как мой отец, - никогда.
- Я верю.
Астрид выглянула в окошко - ей показалось, что они едут в неверном направлении, потому что перед машиной расступались очень старые, даже ветхие здания из красного кирпича. Было не похоже, что Мауро мог жить или иметь клуб в подобном месте.
- Куда мы направляемся? - спросила она.
