Фрейя рассмеялась.
- Для одеяла я уже слишком взрослая.
- Но не для чувства безопасности. Это нужно всем, независимо от возраста.
- А как насчет тебя? - спросила она. - Почему ты так ненавидишь город?
- Я думаю, это восходит к моему детству. - Хотя катастрофа с Лиэнн тоже сыграла свою роль.
- Ты сказал, что чувствовал себя изгнанником, когда вам пришлось жить в Брунсвике - тоже довольно-таки крутой район.
Он фыркнул.
- Только не для меня. Да, я чувствовал себя как изгнанник или как зверь в клетке. В глубине души я считал, что меня отправили в город в наказание.
Она нахмурилась.
- За что?
- Даже когда я был маленьким, я видел напряженность в отношениях между родителями и пытался как-то это сгладить.
- Миротворец даже тогда.
Он пожал плечами.
- Но все мои усилия пропали даром. Я потерпел неудачу. Это была моя вина, что мои родители расстались. По крайней мере, так я тогда думал. И за эту неудачу я был наказан - меня отправили в город. Отец и мать были страстными натурами, которым просто нужно было разобраться в их отношениях, но мне было очень нелегко. Я помню, как Хью однажды повел меня на аттракционы, но мне там ничего не понравилось.
- Ты и тогда был упрямым.
- Разве я сейчас упрямый?
- Да. Очень. - Она помолчала. - Я думаю, что мы оба упрямы. Ни один из нас не сделал и шага, чтобы преодолеть разделяющие нас барьеры.
- За исключением «никаких детей».
- Это получилось случайно, - напомнила она.
- Счастливая случайность.
Она улыбнулась, но потом ее лицо снова стало серьезным.
- Мы не рассмотрели никаких компромиссов. Но, на мой взгляд, любой компромисс был бы односторонним. Ты не откажешься от своей жизни здесь, это я должна буду отказаться от своей жизни в городе.
- Я уже думал об этом.
- Неужели?
- Тебя это удивляет?
- Честно говоря, да. Этот момент, похоже, не подлежал обсуждению.
Он повернулся на стуле, чтобы они оказались лицом к лицу.
- Помнишь, ты говорила, что боишься, что из тебя не выйдет хорошая мать, потому что твоя мать не заботилась о тебе?
- Помню. С тех пор я много думала об этом. Теперь, когда я сама скоро стану матерью, я поняла, что у меня все же была материнская любовь. Только она была не от матери, а от бабушки. Кроме того, мы совсем разные. Мне двадцать восемь, а не семнадцать. У меня есть карьера, сбережения, и…
- И, не забудь, что у ребенка есть отец, который хочет быть частью его жизни.
- Я как раз собиралась это сказать. - Она улыбнулась, ее глаза заблестели. - У нашего ребенка действительно есть замечательный отец. - Она старательно избегала его прикосновений, но когда он взял ее руку в тонкой шерстяной перчатке, она с чувством ее пожала.
- И замечательная мать, - сказал он. - Я в этом не сомневаюсь.
Она опустила глаза.
- Прости, что я сразу не сказала… о беременности. Для меня это было шоком. А потом я подумала…
- Я знаю, что ты подумала, мы это уже выяснили. Давай вернемся к тому, о чем я начал говорить. Ты беспокоилась о влиянии твоей матери на тебя. А теперь подумай о моих родителях.
Она подняла голову.
- Ну, вообще-то я их не знаю, так что…
- Как я раньше этого не видел! Молодая женщина с успешной карьерой приезжает для выполнения заказа… влюбляется в фермера, хозяина поместья… бросает свою жизнь в городе… но вскоре начинает тосковать, считая, что это место…
- Слишком далеко от цивилизации.
- Видишь параллели?
- Пожалуй.
- Жена несчастна. Ее муж целыми днями торчит в поле. Она скучает по своей карьере, по стимулам города. У них нет большой семьи, на которую она надеялась, только один маленький мальчик.
Но ее муж отказывается нанять управляющего и купить дом в городе, хотя он достаточно богат и у него есть такая возможность. В конце концов он решается на компромисс, но не раньше, чем едва не теряет жену и сына.
- Осталось только заменить дизайнера интерьера на фотографа. История повторяется.
Он медленно покачал головой.
- Только ты этого не допустила. Ты сказала, что все кончено… и вернулась.
- Ирония в том, что чем больше я здесь, тем больше мне здесь нравится. Я начинаю думать, что могу быть счастлива, живя в деревне. Не все время, конечно.
- Ты это серьезно?
- Вполне. Вчера днем сюда заезжала твоя кузина Эрин. Судя по всему, здесь довольно активная социальная жизнь. Я и представить себе не могла…
- Так и есть. Мы должны сами искать себе развлечения. Умение ездить верхом тоже этому способствует.
- Эрин говорит то же самое. Кстати, она мне очень понравилась.
- А почему ты мне не сказала, что она здесь была?
- Она сама об этом попросила.
Нэд нахмурился.
- С чего бы это? Я ее, конечно, люблю, но у нее есть привычка совать нос не в свои дела. А что еще она говорила?
- Ну… она сказала мне избавить тебя от страданий и выйти за тебя замуж.
- Что?
- Еще она сказала, что из тебя получится самый лучший отец в мире.
- Но как она узнала? Это ты…
- Она сказала, что занимается разведением племенных пород лошадей и всегда может сказать, какая кобыла собирается жеребиться.
Нэд кипел от злости.
- Ну я с ней еще поговорю.
- Вообще это довольно забавно. Ты сравнил меня с овцой, а она - с племенной кобылой… Да что это такое с вами, сельскими жителями?
- У нас добрые намерения, но, возможно, нам чаще нужно бывать в городе.
- Это должно помочь, - сказала она со смехом.
- Фрейя, я серьезно. Почему мы должны жить либо в городе, либо в деревне? Почему мы не можем жить и тут и там?
Фрейя смотрела на него во все глаза. Ее сердце билось так громко, что она не сомневалась, что и Нэд это слышит.
- Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
Он отодвинул стул, не отводя глаз от ее лица.
- Я не рассчитывал так рано унаследовать Ручей Пять с Половиной Миль. Я думал, что у меня есть еще несколько лет. Возможно, поэтому я считал, что должен проявить себя. Я ставил это впереди всего, и уж точно вперед личной жизни.
- Понятно, что это огромная ответственность.
- А потом на подъездной дорожке появилась ты в своем фиолетовом фургончике, словно фея из книжки сказок, и - бац! - перевернула всю мою жизнь.
