- И не говорите, - ответил Калеб, поставив на столик, за которым сидела Пайпер, две бутылки. - Я взял сидр и пиво, поскольку не знал, что вы предпочитаете.
- Я буду сидр, - сказала она и подождала, пока он откроет ее бутылку. - Спасибо, что подумали обо мне.
- У нас был трудный вечер. Я полагаю, нам обоим не помешает немного освежиться.
Пайпер чокнулась с ним бутылкой, и они несколько минут молча наслаждались напитками.
- Что вы думаете о случившемся? - спросил затем Калеб.
- В этом нет моей вины, - ответила она. - Лайам самостоятельный человек. Он способен сам принимать решения. Я не причастна к его побегу.
Калеб понимал, что Пайпер права, но не понимал, почему он хочет считать ее ответственной за поступки ее брата. Наверное, дело было в том, что он все время считал себя ответственным за поступки своих сестер и брата, хотя он не мог их контролировать.
Семья - это прежде всего ответственность. Задолго до того, как их мать ушла из семьи, устав от четверых детей, отец научил их быть командой, заботиться друг о друге.
Когда отец погиб в результате несчастного случая на одном из строительных объектов, Калеб ощутил на своих плечах груз ответственности. Ему было всего восемнадцать лет. Он только что окончил школу, но не побоялся взять на себя отцовские обязанности. Он знал, что его отец хотел бы, чтобы он поступил именно так. Он не мог допустить, чтобы его младшие сестры и брат оказались в приемных семьях.
- Я знаю, - сказал Калеб, сделав большой глоток пива.
- Правда? У меня такое чувство, будто вы меня осуждаете. Будто вы считаете, что это я велела Лайаму убежать от ответственности.
Что-то в ее тоне заставило Лайама на нее посмотреть. Когда он увидел выражение ее лица, ее подозрения подтвердились.
- Он уже делал это раньше, не так ли?
Сделав глубокий вдох, Пайпер поставила бутылку с сидром на столик и долго молчала. Обслуживающий персонал убирал со столов грязную посуду, группа гостей прогуливалась вдалеке по пляжу. Играла тихая музыка, в темноте горели гирлянды из белых лампочек.
- Он не убегал от ответственности, - наконец произнесла она. - Он за меня не отвечал.
- Он сбежал от вас?
- Вы не слышали, что я сказала? - тихо спросила она. - С формальной точки зрения Лайам за меня не отвечал, поэтому он не мог от меня сбежать.
- Разве формальности имеют какое-то значение, когда речь идет о семье?
Пайпер наклонила голову набок, обдумывая его слова.
- Я бы сказала, что он убегает от трудностей, - произнесла она после небольшой паузы. - Полагаю, он воспринял свое будущее отцовство как трудность.
- От подобных трудностей не убегают, - твердо сказал Калеб. - Им смело смотрят в лицо. Особенно если речь идет о семейных обязательствах.
- Вы, может, и смотрите, но другим не хватает смелости.
Калеб пристально на нее посмотрел:
- А вы от чего убегаете, Пайпер?
- Я говорила не о себе, а о Лайаме.
Почему-то у него возникло такое чувство, что под «другими» она имела в виду не только Лайама, но и себя.
- Пайпер…
- Посмотрите! - Вскочив с места, она указала рукой в сторону моря.
Калеб слышал приглушенный шум мотора, но, когда он поднялся и всмотрелся в даль, увидел плывущую к берегу лодку.
- Вы думаете, что это та са…
Он не договорил, потому что Пайпер уже сбросила туфли и помчалась к пристани.
Если Лайам находится в этой лодке, она его убьет!
Выругавшись себе под нос, Калеб побежал следом за Пайпер.
К тому моменту, когда он ее догнал, она уже разговаривала с человеком в лодке.
- Простите, но я не знаю, о ком вы говорите, - произнес мужчина по-английски с греческим акцентом.
Калеб выступил вперед:
- Вы уверены, что сегодня никуда не отвозили туриста?
Мужчина покачал головой. Тогда Калеб достал из кармана кошелек и вынул из него все банкноты, которые там были.
- Я отдам вам все это, если вы мне скажете, куда его отвезли.
Незнакомец подумал секунд двадцать, затем взял у Калеба деньги, пересчитал их и положил себе в карман.
- Я высадил его на другом конце острова.
- Этого острова? - спросил Калеб. - Значит, он все еще на Миконосе?
- Он сказал, что ему нужно взять какие-то вещи.
Калеб посмотрел на Пайпер:
- Он вряд ли поехал на виллу.
- Почему нет? - возразила Пайпер. - Все были на вечеринке. Мы долго утешали Эмму, прежде чем она вернулась на виллу. Он мог запросто заехать туда за вещами, зная, что не столкнется там ни с кем из нас.
- Но куда он поехал потом?
- Когда я его высадил, он спросил у кого-то на пристани про паромы, - сказал лодочник. - Я видел, как он направился к билетной кассе.
- Осталось узнать, куда он купил билет, - произнесла Пайпер.
- Да, это сейчас главный вопрос, - согласился Калеб. Как ему, черт побери, сказать Эмме, что ее жених покинул остров? Нет, пожалуй, он не будет ей ничего говорить.
В его голове тут же созрел план. Поблагодарив лодочника, он сказал Пайпер:
- Нам следует поговорить с билетным кассиром.
- Да, вам следует с ним поговорить.
- Хорошо. - Он был рад, что она с ним согласилась, но затем до него кое-что дошло. - Подождите-ка. Почему вы сказали, что это следует сделать мне, а не нам?
Пайпер смело выдержала его пристальный взгляд.
- Потому что вы здесь всем командуете. Даете указания. Задаете вопросы.
- О чем вы говорите?
Пайпер покачала головой:
- Не притворяйтесь, будто не понимаете, о чем идет речь. Будто я все придумала. Я знаю, что вы делаете, и говорю вам об этом прямо.
- Я ничего подобного не делаю.
- Разве? - спросила она. - Значит, то, что вы разрешили моему брату жениться на вашей сестре, вмешались в мой разговор с лодочником, а теперь говорите, что мне следует делать, не означает, что вы все контролируете?
Калеб хотел возразить, но обдумал ее слова и понял, что она права. После смерти отца он только и делал, что все контролировал. Разве это было плохо? Его сестры и брат нуждались в стабильности и защите.
- Хорошо, - ответил он. - Я сделаю это один. Потому что я не убегаю от трудностей. Я человек ответственный и делаю то, что должен.
Пайпер смогла уснуть только на рассвете. Проснувшись через некоторое время, она посмотрела на часы и поняла, что пора идти завтракать. Днем она займется поисками своего брата.
