Это было второе лето, проведенное Эммануилом в Ессентуках, расположенных в 400 километрах от побережья Черного моря, в районе с многочисленными минеральными источниками. Самые известные курорты рядом с Ессентуками – Кисловодск, Пятигорск и Минеральные Воды. Во время войны они принимали не только отдыхающих гостей, но и раненых солдат, так же как и армян, сбежавших от геноцида в Турции в 1915 – 1916 годы.
Соседями Эммануила в Ессентуках были Яльмар Круссель и его сводный брат Адриан Бёттчер, родившийся во втором браке его матери Анны Линдал. В Кисловодске, в 25 километрах от Ессентуков, в то же время останавливался младший брат Эммануила, Йоста, со своей семьей. После пребывания в Кисловодске Йоста, находившийся во время войны в Баку, вернулся в Петроград, где занял место в правлении «Бранобеля». Семья осталась на Кавказе. В качестве управляющего в Баку его сменил Артур Лесснер, который теперь вернулся на свое старое место. В Петрограде Йоста жил с братом Эмилем в родительском доме на Сампсониевской набережной, а не в собственной квартире; в сложившихся условиях так было очевидно безопаснее.
Большевистский переворот
Временное правительство быстро осуществило ряд политических реформ: свободу слова, свободу веры, свободу печати и свободу объединений – то есть меры, которые были обещаны в Октябрьском манифесте императора, но не были полностью реализованы. Также были обещаны всеобщие выборы с правом голоса у женщин. Однако работа по реформам шла медленно.
Пока Эммануил отдыхал на Кавказе, политические события развивались быстро. В июле была предпринята вялая попытка военного переворота генерала Корнилова. После этого советы рабочих и солдат усилили контроль как за предприятиями, так и за общественным мнением, и забастовки участились. Хотя в течение года состав правительства неоднократно менялся, оно оказалось не в состоянии решить важнейшие для населения вопросы – хлеб, земля и мир. Поэтому власть постепенно перешла от правительства к рабочим советам, и 25 октября произошла революция, которая в советское время называлась Великой социалистической Октябрьской революцией, но которая на самом деле являлась государственным переворотом, осуществленным жестким ядром большевистской партии.
Бывший министр финансов Владимир Коковцов
Целью было коренное переустройство общества. Оно должно было произойти путем ликвидации частной собственности и передачи всех средств производства в государственные, коммунальные или кооперативные руки. Началась беспощадная охота на «капиталистов», «буржуев» и аристократов.
Семья Нобель принадлежала к группе особенно высокого риска. Йоста и Эмиль некоторое время после переворота прятались в отеле «Медведь», расположенном рядом с домом Эдлы на Большой Конюшенной. Там останавливались также несколько других шведов, в том числе вышеупомянутый Альбин Херлиц. Эдла осталась в Кирьоле, которая после объявления независимости Финляндии 6 декабря 1917 года внезапно оказалась за границей. Хотя граница еще была относительно рыхлой, она никогда больше не увидела свой дом в Петрограде. Рольф провел зиму 1917 – 1918 годов в Кирьоле, как и Марта, которая была вызвана в армию в качестве врача, но была освобождена от службы в августе 1917 года. Они посетили Петроград в феврале, как оказалось, в последний раз. Единственными членами семьи, оставшимися в Петрограде во время большевистского переворота, были Эмиль и Йоста, которым удалось пробраться в Кирьолу, чтобы отпраздновать 70‑летие матери 3 марта 1918 года.
«Гранд-отель» в Кисловодске
В этот торжественный день Эммануила не было. Причина его отсутствия, однако, была уважительной: после отдыха в Ессентуках в августе он не вернулся в Петроград, а остался на Кавказе. Отсутствие в день рождения мачехи его очень огорчило – раньше он никогда не пропускал этот день. В этом году он не мог присутствовать и в день свадьбы Эдлы и Людвига 1 октября, и на праздновании Рождества. Эти праздники были для нобелевской семьи священными.
Осенью 1917 года Эммануил переехал из Ессентуков в Кисловодск, где жила семья Йосты. Город известен своим нарзаном, но заманила Эммануила туда не минеральная вода. В течение 1917 года Кисловодск превратился в место для беженцев от политических волнений и гонений в центральной и северной части России. После отречения императора в феврале большое количество людей, близких ко двору, в том числе великая княгиня Мария Павловна, вдова одного из братьев императора, переехала сюда вместе со своими сыновьями, а также ряд аристократов. Среди других беженцев были прима-балерина Матильда Кшесинская, представители делового мира, банкиры и обычные «буржуи», которые предпочли переждать большевистскую власть в более спокойном месте. Мало кто думал, что она будет длиться долго. Одним из самых выдающихся «изгнанников» был граф Владимир Коковцов, преемник Витте на посту министра финансов, председатель Совета министров с 1911 по 1914 год и близкий к Нобелям человек.
Когда Эммануил прибыл в Кисловодск, город уже был переполнен беженцами, а все зимние дома уже сданы. «Половина Петрограда здесь, – сообщил Эммануил Эдле. – Платят совсем немыслимые цены». Сам он снимал комнату в «Гранд-отеле». Среди других гостей отеля был композитор Сергей Прокофьев, который потом эмигрировал в Париж.
Жизнь в Кисловодске протекала относительно спокойно. Эммануил сообщил Эдле, что жена Йосты Женя живет в большом доме, у нее «две фрейлины, пять прислуг, один всадник, две лошади и один осел» и что она ездит верхом и играет в теннис. Сам он чувствовал себя «вполне довольным краем и людьми, с которыми я встречаюсь ежедневно». Часть своего времени он позировал для портрета, заказанного правлением «Ноблесснера». После большевистского переворота Йоста и Эмиль кинулись в Кисловодск. Рождество братья праздновали «мирно вместе, и если у нас не было обычной рождественской вяленой рыбы, то каша с миндалем и молоком были». Даже новогодний час прошел «по старой традиции».
Эмиль и Йоста вернулись в Петроград уже в начале января 1918 года. «Эмиль явно торопится больше, чем Йоста, и отпускаю я их с чувством большой обеспокоенности, – написал Эммануил Эдле. – Однако они оба считают, что должны вернуться домой, и я не хочу сопротивляться этому решению». Луллу также оставался в Петрограде в ноябре и декабре 1917 года, но затем переехал в Швецию, где его ждала семья и где в мае 1918 года он купил новый дом. Были планы, чтобы Эдла или Марта тоже приехали в Кисловодск, но этого не случилось; вместо этого Артур Лесснер и его семья переехали в дом, который Эммануил снял для них.
Сам Эммануил застрял в Кисловодске. В Петроград или Баку он не решался ехать. Отсоветовали и его братья, и его друзья. «Для меня более чем тяжело не быть желаемым и даже ненужным в главных городах нашей большой организации, – пожаловался он. – Но я не могу отрицать, что наши друзья правы, настоятельно призывающие меня держаться подальше от Петрограда, Баку и Грозного, где огромные рабочие массы выдвигают всё новые претензии». В апреле 1918 года «гражданин Эммануил Людвигович Нобель» был вызван народным комиссаром финансов и главным комиссаром по нефтяным делам И. Э. Гуковским в Москву «для обсуждения неотложных дел, касающихся Товарищества Бр. Нобель в связи с завозом жидкого топлива на Волгу, в Москву и Петроград». В письме комиссар просил «все присутственные места и лица Советской власти» гарантировать Эммануилу и его семейству «беспрепятственный проезд» из Кисловодска в Москву. Однако Эммануил решил не рисковать и остался на Кавказе.
