Однако до того как турецко-азербайджанские силы успели оккупировать Баку, политическая ситуация в городе в корне изменилась. В городе правил Совет народных комиссаров, в котором составляли большинство небольшевистские социалисты. Сомневаясь в способности большевиков защитить Баку от турок, они пригласили дислоцированные в Персии английские войска. 31 июля большевистская партия отошла от власти и было сформировано новое правительство «Диктатура Центрокаспия», в состав которого вошли правые эсеры, меньшевики и дашнаки (армянские социалисты). Еще через два дня Баку был взят английскими войсками.
Несмотря на то что по условиям Брест-Литовского договора отказавшаяся от Закавказья Россия не имела права вмешиваться, такое развитие дел было неприемлемо ни в Москве, ни в Берлине. В середине сентября Германия направила две бригады с задачей занять Баку. Но еще до того, как они успели дойти до города, 15 сентября 1918 года Кавказская исламская армия, состоявшая из турок и азербайджанцев, изгнала англичан и захватила контроль над Баку, ставший тем самым столицей АДР.
Совместное турецко-азербайджанское правление в Баку началось с резни армян, унесшей почти 10 000 жизней. Это был акт мести за предыдущую резню «татар», совершенную армянскими и большевистскими войсками в марте того же года, в результате которой было убито такое же количество людей. В остальном, по словам Артура Лесснера, это был спокойный период, когда жизнь более или менее нормализовалась. «Нормализация» заключалась в том, что 7 октября нефтяная промышленность была денационализирована и все нефтяные месторождения, нефтеперегонные заводы и наливные пароходы были возвращены своим прежним владельцам. В то же время были отменены коллективные договоры и рабочий контроль над производством. Заявленная цель правительства состояла в том, чтобы заставить рабочих выполнять свою работу, не вмешиваясь в управление нефтяными предприятиями. Возникла, таким образом, парадоксальная ситуация, когда национализированная правительством в Москве нефть была денационализирована там, где она производилась.
Окончательная национализация
Турецкая оккупация Баку продолжалась два месяца. С перемирием 11 ноября 1918 года закончилась война, и турки, которые были среди проигравших, были вынуждены покинуть город.
Так вкратце выглядела «битва за Баку» 1918 года. Как же действовал «Бранобель» за время этих постоянно меняющихся политических конъюнктур?
После издания Декрета о национализации нефти в конце июня 1918 года Хагелин отправился из Стокгольма в Петроград, «чтобы посмотреть, как там живут наши оставшиеся сотрудники, и изучить возможности продолжения работы при новом режиме». Как указывалось, Декрет о национализации не имел немедленного эффекта, и он мог констатировать, что административный аппарат «Бранобеля» по‑прежнему функционирует, хотя рабочие комитеты вмешивались в администрацию. Во время шестинедельного пребывания Хагелина в Петрограде нефтяные компании провели несколько совещаний, чтобы «скоординировать работу и тем самым попытаться сделать так, чтобы дела шли более или менее спокойно». В отсутствие Эммануила активную роль играл Йоста. Один сочувствовавший большевикам коллега предложил Хагелину должность технического директора всей бакинской (национализированной) нефтепромышленности. Но он отказался, аргументируя отказ тем, что не может быть уверен в лояльности своих подчиненных.
После освобождения Артура Лесснера из тюрьмы в конце июля он отправился в Петроград, но пробыл там всего несколько недель. Узнав в середине августа, что большевистская империя в Баку пала, он немедленно вернулся туда. Вскоре после приезда он стал свидетелем татарской резни армян, продолжавшейся три дня. По словам Лесснера, турецкие силы не принимали активного участия в беспорядках, «но поначалу также ничего не сделали, чтобы их остановить». После трех дней беспрепятственного грабежа турецкие оккупационные силы наконец издали строгие правила порядка, и не соблюдавшие их были повешены. «Бранобель», за несколькими исключениями, пощадили, главным образом потому, что среди его сотрудников было мало армян, а также из‑за хорошего отношения «татарского» населения к предприятию.
Когда турки покинули Баку, в город вернулись англичане, которые оставались до августа 1919 года. Несмотря на денационализацию, по словам Лесснера, период этот был не особо положительным для нефтяной промышленности. «Рабочий вопрос» всё еще стоял на повестке дня, и, несмотря на то что большевики ушли, власть в городе оставалась в руках социалистических партий. Рабочие продолжали выдвигать «необоснованные и несправедливые требования», находя в этом поддержку англичан. По словам Лесснера, правительство было менее заинтересовано в денационализации, чем в том, чтобы прибрать к рукам запасы нефтепроизводителей, которые были очень велики в силу того, что основные транспортные пути были закрыты. Какое‑то время была открыта дорога в Батум и кое‑что можно было отправлять в Персию, но это касалось только легких нефтепродуктов. Несмотря на то что после 1917 года добыча в Баку снизилась, отчасти из‑за голода в нефтяных регионах, вдвое сократившего рабочую силу, нефтехранилища были переполнены, и в «Бранобеле» приступили к планированию новых крупных сооружений.
Для того чтобы работы на нефтеперегонных заводах и промыслах могли возобновиться, требовались запасные машинные части и прочее оборудование. Летом 1919 года инженер Кристиан Ваннебу, снабженный «списком пожеланий», отправился к проживавшим в то время в Париже Эммануилу и Йосте (см. ниже), а в начале 1920 года товары стоимостью много миллионов рублей были отправлены через Батум в Баку. Однако до места они не дошли, так как 22 апреля Красная Армия захватила Баку, восстановив большевистскую власть, продержавшуюся на этот раз до 1991 года. Спустя чуть более месяца, 27 мая, были национализированы все «предприятия нефтедобывающие, нефтеобрабатывающие, нефтеторговые, подсобные по бурению и нефтетранспортные со всем их движимым и недвижимым имуществом, где бы оно ни находилось и в чем бы оно ни заключалось». Управление национализированными предприятиями было передано Азербайджанскому нефтяному комитету, после чего рабочим и служащим запретили «самовольно оставлять работу под страхом ответственности по законам революционного времени». Власти опасались массового бегства, особенно квалифицированных кадров.
«Нельзя сказать, что большевики навели особый террор в Баку, ибо в этом не было необходимости, никто не сопротивлялся, тем более что их поддерживали вооруженные силы Красной Армии», – вспоминал Лесснер. Большинство нобелевских сотрудников продолжали работать на предприятии, и они «работали старательно», поскольку, по словам Лесснера, «для многих было очевидно, что всё это будет длиться недолго и что важно сохранить и, возможно, даже увеличить доходы полноправных владельцев, которые вскоре вернутся». (Под «увеличить» подразумевалась возможность крупных предприятий, таких как «Бранобель», прибрать к рукам промыслы, принадлежащие мелким производителям, обанкротившимся после национализации.) По словам Уно Оберга, еще одна причина относительно мирной смены власти заключалась в том, что «большевики извлекли уроки из кровопролитий в России», где «инженеры и врачи практически были искоренены». В Баку был издан декрет о наказании смертной казнью за убийство принадлежащих к этим профессиям лиц.
